Блэйд скользил рукой по обнаженному животу. Его пальцы невесомо водили по светлой коже, все выше и выше, пока не задрали футболку ещё больше. Дань Хэн увидел розовые соски, которые сам столько раз целовал, столько гладил и трогал.
И теперь другой мужчина посягает на его территорию.
Келус дергался от странных ощущений. Ему было слишком страшно, слишком не по себе. Он смотрел на Дань Хэна со стыдливым румянцем, и в его взгляде была мольба – чтобы он ушел. Или чтобы подошел ближе и спас. Первопроходец уже и сам не мог понять, чего хочет.
Дань Хэн зарычал от бессилия. Раньше он относился к Блэйду как к раздражающему, почти стершемуся пятну из далёкой прошлой жизни, но теперь его безразличие стремительно перерастало в ненависть.
Голос разума становился все тише, и на его место рвались животные инстинкты – забрать, защитить, уничтожить угрозу. Это был слишком плохой знак – мара подпитывалась его эмоциями, искала любую лазейку, лишь бы проникнуть в его тело и изменить под себя.
Это всего лишь поцелуи. Простые прикосновения. Келус будет в порядке. Все будет хорошо. Главное – не сойти с ума сейчас. Дань Хэн глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Не помогло. Но его бездействие раздражило Блэйда еще больше. Охотник опустил руки ниже, на пояс серых штанов, и расстегнул ширинку.
– Хватит! Остановись! – крикнул первопроходец, но его уже не слышали. Блэйд был слишком увлечен, слишком погружен в свое желание причинить боль Дань Хэну, что просто не обращал внимание на то, что происходит рядом с ним. Он видел только своего давнего знакомого и полные боли и ярости бирюзовые глаза.
– Всё равно не подойдешь?! – крикнул Блэйд, и его голос вибрировал мрачным отчаянием, скрытой угрозой.
Дань Хэн рванул вперёд. Сделал два шага, и голоса в голове стали такими громкими, что он на секунду потерялся в пространстве. Мозг вспыхнул болью, и на секунду все помутнело. Когда он все-таки смог открыть глаза, он осознал, что теперь стоит на коленях. Вскинув голову, он посмотрел вперёд, боясь того, что увидит.
Блэйд развернул Келуса лицом к нему. Одна его рука настойчиво водила вверх-вниз между стройных ног. Другой он подцепил связанные руки и держал их у груди. Все для того, чтобы Дань Хэн в красках увидел, как его возлюбленного, его самого дорогого на свете человека, домогаются. Буквально насилуют.
Келус закусил губу. Его ресницы блестели от слез, лицо пылало. Он отводил глаза, стараясь избежать взгляд Дань Хэна. И всхлипывал. Так судорожно всхлипывал, что дракону и самому захотелось заплакать.
Дань Хэн ощущал себя ничтожеством. Беспомощным слабаком. Его тело снова, уже в который раз,