– Обычно мужчины сначала ухаживают за девушкой.
– Конфетно-букетный период? На конфеты у меня денег нет. Букет нарву тебе завтра, когда пойду с партсобрания. Хочешь стихи сочиню?!
– А вы разве умеете?!
– Могу прямо сейчас экспромтом:
Я люблю тебя, Като!
Хотя ты совсем не то,
Ты не роза! Не звезда!
Не веселая пизда!
У одной девчонки ноги!
Позавидовали бы боги!
У другой девчонки сиськи
Сытные, как две сосиски!
А у третьей бабы зад!
Витаминами богат!
Но не нужен мне никто!
Только ты, моя Като!
Почему же я влюбился?
Может, это член сбесился?
Может, он, устав в трусах,
Захотел устроить трах?!
Нет. Не член. Не только он!
Я реально в Вас влюблен!
Просто б трахаться не стал,
Хоть по жизни я нахал!
Сладкая моя, Като!
Я тебя люблю за то,
Что душа моя поет,
Видя твои глазки, рот!
Я валялся на кровати!
Ты зашла в коротком платье!
И мои трусы тут встали!
Полюбил товарищ Сталин!
– Какая прелесть! – восторженно захлопала в ладошки Като.
Не в силах больше сдерживать себя будущий вождь накинулся на красавицу и сделал с ней все, что делают настоящие мужчины в аналогичных ситуациях.
Вскоре выяснилось, что Като беременна.
Она уговорила Сталина (ради будущего ребенка) официально оформить отношения в церкви. Вначале все священники отказывались регистрировать брак будущего вождя, который не имел собственных документов, а жил нелегально по паспорту какого-то Галиашвили. В результате долгих поисков, вышли на Кита Тхинвалели, бывшего однокурсника Сталина по семинарии, который согласился провести венчание, но только ночью и с тем условием, что об этом никто не узнал.
В ночь с 15 на 16 июля 1906 года состоялось венчание в церкви Святого Давида. Сталину отметку в паспорте делать не стали, т.к. документ был на чужое имя. Като сохранила свою девичью фамилию и тоже не стала делать отметку о браке в паспорте (ее мужа могли в любой момент арестовать, а ее привлечь, как соучастницу). Так что новая ячейка общества возникла на полулегальных основаниях.
После женитьбы Сталин ничуть не изменил образа жизни. Он по-прежнему пропадал на партийных собраниях, конспиративных встречах и командировках в отдаленные районы Кавказа. Молодой супруге он никогда не говорил, куда он отправляется и когда вернется.
Часто после очередного длительного отсутствия он возвращался не в духе. Не говоря ни слова, быстро трахал жену, на скорую руку ел и уже через полчаса исчезал в неизвестном направлении.
В те редкие дни, когда он сидел дома, он мог тихо сказать какое-нибудь слово (например, спички). Молодая жена должна была ловить его мысль на лету и со всей возможной быстротой бежать в магазин за коробком со спичками (иначе следовал грубый отчет).
Казалось,