– Что думаешь про сего человека? – вновь отозвался брат Парамон, сидящий у набитой припасом торбы.
Неждан пожал плечами. А что думать – добрый дядька, накормил, спать положил, доброй сечки отсыпал, туес37 мучицы, шмат копченого сала дал, соли, сколько оговорено, за сколько заплачено. Что про него думать?..
Парамон внимательно посмотрел на Неждана, кивнул чему-то и сказал:
– Тебе первому не спать.
И где сидел, там и лёг, подтянув под себя завёрнутый в плаще меч.
«Чего тут сторожиться? – подумал Неждан. – Собаки вон, татя почуют».
Но перечить не стал, сполз по сену вниз и сел там, привалившись к копне.
Постепенно стихло всё, только шуршали мыши, глубоко в сене строя гнёзда, шелестел тихий дождь, перевернулся брат Парамон. Было не зябко, в окружении знакомых густых запахов – спокойно. Неждан сам не заметил, как задремал. Сколько проспал, не помнил, только вскинулся вдруг в чернильную темноту на ноги и всё, что увидел, – это ещё более тёмный, чем ночь, силуэт перед собой и что-то летящее в лицо, потом красную мглистую вспышку и снова тьму.
Парамон вскочил на ноги, увязая в сене, когда Неждан охнул и завалился вбок. Над ним стоял широкий хозяин, с поленом в руке, рядом топтался его Свитко, не зная куда девать руки.
– Бога не боишься?! – загремел Парамон и быстро глянул на завозившегося Неждана.
– Богов много, – прокаркал мужик подступая. – Что стоишь, посвети лучиной! – ткнул он локтем Свитко.
Тот выскочил из-под навеса в морось, к избе.
– Думаешь, я по говору не признал? Филин урманский! А теперь богами кроешься?! Богов-то много – один стращает, другой от него защищает!
Под навес, прикрыв от капель шапкой огонёк, заскочил Свитко и поднял лучинку повыше, переступив через Неждана. От разлившегося пляшущего света мужик стал ещё шире.
– Мы под кровом твоим… – опять загремел брат Парамон, поглядывая ему за спину.
– И под кровом змей давят! – вскинулся мужик, ворочая поленом. – Отдавай, что в кошеле есть и ступай со своим богом! Не то татем38 крикну!
– Успеешь? – неожиданно спокойно опуская руки, спросил Парамон и снова посмотрел мужику за спину.
Тот резко обернулся, позади стоял доселе безмолвный урманов отрок. Багряно-черная в пляшущем свете кровь пузырилась, когда он гонял её туда-сюда вздохами сломанного носа, стекала длинными соплями с подбородка и блестели синие, страшные, как мороз, глаза.
Неждан взвыл, прыгая на замахавшего поленом мужика. Тот отступил, запнулся о копну, ударил поленом сверху. Неждан вместо того, чтоб отскочить, завывая, прянул чуть в сторону и вперёд. Проскользнул под полено и, оказавшись сбоку, одной рукой вцепился в бороду, другой ударил в живот и полез к горлу. Мужик выронил полено и хакнул, оседая.
Свитко, чуть не уронив лучину, отпрыгнул.
– Держи, дурень! Подожжёшь, всё выгорит! – рявкнул ему Парамон, хватая