– Конечно плохо, – подтвердил Колька.
– А ваша мама приедет?
– Не знаю, – сказал Колька и стал закрывать банку. Закрывал и слизывал с краев капельки джема. На мужичков не смотрел.
– Все мамы приедут, – сказали мужички.
Кузьмёныши заторопились, спустили детишек к воде, обмыли им губы, щеки, руки, все это было сладкое. По дороге в колонию предупредили: про джем, который привозит Глаша, – молчок… А то Глаша обидится.
Братья пообещали.
Чистеньких, зарумянившихся, очень довольных вернули мужичков девочкам.
Колька опять спросил:
– Когда же вернется Регина Петровна?
– Вернется, – сказали девочки. Ясно было, что-то они недоговаривают.
А между тем Глаша возила джем исправно, и однажды Колька сунул руку в лаз, на ощупь посчитал. Выходило, что у них в заначке скопилось целых одиннадцать банок.
– Одиннадцать! – сказал он шепотом брату, который, как всегда, когда лазали они в нору, стоял на стреме.
Видели бы томилинские! Да они бы рехнулись, если бы им показать такое богатство!
За крошечку сахарина продавались в рабство, с листьев, рискуя головой, слизывали, забравшись на липу, по весне сладкий сок… Ели мороженую картошку – не только из-за голода, из-за сладости. О конфетах лишь легенды рассказывали, никто их в глаза не видел. Да и варенья никто не видывал тоже.
– Одиннадцать! – повторил Колька для весомости. – И еще два пустых мешка от сахара!
Мешки они прихватили, чтобы сподручней с вещами было, когда побегут.
18
Шакалы на то и шакалы, чтобы все видеть. У братьев четыре глаза, а у шакалов сто четыре. И каждый за угол умеет смотреть, не только напрямую. И усмотрели.
Как ни береглись братья, как ни пытались втихую сплавлять свою Глашу, их все-таки засекли.
Не взрослые, те простофили, лопухи, непонятно, зачем им глаза повтыкали… Свои засекли, шакалы.
Однажды Колька торчал у ручья, поджидал Глашу. Увидел, кто-то из колонистов бежит в его сторону.
Колька на всякий случай штаны приспустил. Пусть думают, что он тут по нужде торчит.
– Тебя там ищут! – крикнул колонист.
– Кто меня ищет? – спросил Колька и покосился на ручей: не дай бог, Глаша поплывет, тут все и откроется!
Не подозревал, что все давно открыто и заговор против них созрел.
– Брат тебя ищет! Кузьмёныш! Он там, на заднем дворе! Сашка, что ли?
– Это я – Сашка, – сказал Колька.
Подтянул он штаны, бросил последний взгляд на ручей, на колониста и пустился бежать вокруг стены. К проходной уже подлетел, а тут Сашка навстречу.
– Ты… звал? – запыхался Колька, дышит тяжело.
– Я? Звал? – удивился Сашка. – Я не звал. А Глаша где?
– Какая… Глаша? Ты разве послал?
– А ты не принял?
Уставились друг на друга. Без слов стало ясно: подловили.
Брели на посадку, Колька вяло спросил:
– Может,