Но директор шутки не принял, а, прижимая, как ребенка, портфель к груди, попросил страдальческим тоном:
– Значит, это… Давайте хор… И стихи. Я так и скажу деревенским, что мы у них выступим, а они чтобы это… Ну, угощение… Словом, мир между нами.
О мире, о дружбе и прочем таком до колонистов не дошло. Дохлый номер, как они понимали. Крали и будут красть, а чего еще делать? А вот насчет угощения – это было понятно. Желающих выступать сразу нашлось немало.
И Кузьмёныши всунулись, сказали, что пели раньше в хоре и от имени Томилина споют какую-нибудь песню. Их записали.
И далее записывались по бывшим коллективам. Запись происходила в столовой.
Мытищинские предложили хор – их было много: «На богатырские дела нас воля Сталина вела». Другая: «Лети, победы песня…» – эти две для запева, а далее: «Дорожная». Для души.
Первую одобрили, да и о второй отозвались с похвалой, все знали «Дорожную» Дунаевского.
– Может, и Дунаевский, – отвечали вразнобой мытищинские, – мы вам лучше споем.
Мытищинские встали в стойку; выставив вперед правую ногу и пристукивая в такт, дружно промычали: «Тум-та, там-та, тум-та…»
Начало всем понравилось. Будто поезд стучит. Дальше шли слова:
Раз в поезде одном сидел военный,
Обыкно-вен-ный,
Купец и франт,
По чину своему он был поручик,
Но дамских ручек
Был генерал.
Сидел он с кра-ю,
Все напева-я:
Про первертуци, наци туци, верверсали,
Ерцин с перцен, шлем с конверцем,
Ламца-дрица, о-ца-ца!
– Что это? Это ведь непонятно, что происходит? – спросил Петр Анисимович, разглядывая странный хор. – Какой Герцен? Какой генерал?
Хор удрученно молчал.
– А может, дальше? – спросил кто-то из воспитателей.
– Дальше? – удивился Петр Анисимович. И отмахнулся портфелем.
Но хор понял его слова так, что им велят продолжать дальше. Мытищинские снова, как по команде, выставили правую ногу вперед и замычали слаженно: «Тум-та, тума-та, тума-та, тум-та!»
Кто-то из солистов с грустной томностью вывел под это сопровождение:
Вот поезд подошел к желанной цели,
Смотрю я в ще-ли –
Мадам уж нет!
Хор грянул изо всех сил, желая понравиться директору:
Про-пал пору-чик,
Дамских ру-чек…
– Хватит! Хватит! – попросил Петр Анисимович. И даже привстал, прижимая к подбородку портфель. – Эту не надо. Только первую. Про богатырские дела…
– А другие? – спросили из хора.
– Какие другие? У вас есть другие?
– У нас много, – отвечали. – «Халява», «Мурка», «Чего ты, Валька, курва, задаешься…».
– Нет, нет! – сказал Петр Анисимович. – Это оставьте себе!
Хор разочарованно удалился, уступив место люберецким.
Люберецкие