– А хотелось бы иметь? – спросил Заглоба.
На что маленький рыцарь ответил:
– Скажу тебе, сударь, честно: не знаю, что бы я за это дал, но порой думается мне – мольбы мои напрасны. И без того Господь меня осчастливил, подарив это сокровище, гайдучка этого, как ты ее называл, а поскольку вдобавок еще славою благословил и достатком, я ничем более докучать Ему не вправе. Видишь ли, сударь, мне не раз приходило в голову, что, кабы все людские желания исполнялись, не было бы никакого различия между земной жизнью и небесным бытием, где единственно обретаешь полное счастье. И в такие минуты я себя тем утешаю, что если здесь не дождусь одного-двух парнишек, там они у меня непременно будут и, как положено, в войске небесного гетмана, святого Михаила Архангела, станут служить и стяжают славу в походах против адской нечисти и до высоких дослужатся званий.
Тут расчувствовался благочестивый христианский рыцарь от собственных слов и мыслей и снова возвел очи к небу, но Заглоба слушал его рассеянно, не переставая сердито моргать, и в конце концов так сказал:
– Гляди не прогневи Всевышнего. Ты гордишься, что умеешь угадывать намеренья Провидения, а это, возможно, грех, за который быть тебе поджарену, как гороху на горячем поду. У Господа нашего рукава пошире, чем у краковского епископа, но Он не любит, когда туда заглядывают, любопытствуя, что там у Него для людишек приготовлено, и все равно по-своему распорядится, ты ж лучше занимайся своим делом; ну а коли вы о потомстве мечтаете, вам не разлучаться, а вместе держаться надо.
Услыхав такое, Бася от радости выскочила на середину комнаты и запрыгала, как ребенок, и в ладоши захлопала, повторяя:
– Ну что! Вместе надо держаться! Я так и знала, что твоя милость за меня будет! Так и знала! Едем в Хрептев, Михал! Хоть разок возьмешь меня бить татар! Один разочек! Дорогой мой! Золотой!
– Ты только погляди, сударь! Уже ей в набег захотелось! – воскликнул маленький рыцарь.
– Потому что рядом с тобой мне целая орда не страшна!..
– Silentium[70], – сказал Заглоба, следя восхищенными глазами, а вернее восхищенным глазом, за Басей, которую любил безмерно. – Надеюсь, что Хрептев, докуда вовсе не так уж далеко, не единственное сторожевое поселенье на границе с Диким полем.
– Нет! Гарнизоны и дальше будут стоять: в Могилеве, Ямполе, а последний – в Рашкове, – ответил маленький рыцарь.
– В Рашкове? Знакомые места… Мы оттуда Елешку Скшетускую увозили, из валадынского яра, помнишь, Михал? Помнишь, как я монстра этого зарубил, Черемиса – дьявола, который ее стерег? Но коль скоро последний praesidium[71] в Рашкове будет стоять, они там, если Крым зашевелится или турки силы начнут собирать, сразу об этом прослышат и в Хрептев дадут знать, а стало быть, и бояться особо нечего, врасплох на Хрептев не напасть. Ей-богу, не понимаю, почему бы тебе Баську туда не взять? Серьезно говорю, а ведь ты знаешь, я старую свою башку