Только странность одна была. В каждое полнолуние, когда оно выпадало на пятницу, девушка уходила из дома за околицу и исчезала. Ровно на три часа. Потом появлялась, словно из воздуха сотворенная, и шла домой как ни в чем не бывало. Многие смельчаки деревенские, преодолев страхи, пытались проследить за ней, да что толку. Она, не видя их, словно чувствовала взгляд чужой. Начинала нарочно блуждать в лесу, петляя по только ей заметным тропинкам да тропам. Никто и никогда так и не разгадал ее тайну.
Так и жили они со старушкой душа в душу года три, пока пожилая женщина не умерла. Похоронила девушка ставшей ей близкой женщину, погоревала на могилке и однажды – это случилось в ближайшее полнолуние – опять исчезла. Сосем исчезла, будто и не было ее вовсе… Но ведь была! Долго еще местные судачили о загадочной незнакомке, да прошло время – забыли. И знаешь, что самое удивительное сказала мне перед самой кончиной баба Нюша? – Прасковья посмотрела на меня таким взглядом, точно проверяя, не улечу ли я, как та девушка, после ее признания на какой-нибудь метле в неизвестность. – Она сказала, что я обрету ту девушку подругой и она при помощи Креста и книги укажет мне путь.
При этих словах я чуть на землю не упала, но, выдержав паузу, взяла себя в руки, едва слышно прошептав:
– Неужели я так плохо выгляжу, что похожа на создание, способное выплывать из воды, словно русалка, парить в небе, и исчезать неведомо куда?
И тут что-то громко стукнуло. Мы с Прасковьей синхронно посмотрели в сторону предположительного источника звука. Ну как же! Это наш обожаемый котяра, дабы привлечь внимание к своей персоне, долбил добросовестно загипсованным нами хвостом об деревянный крест. Очевидно, Кекс подслушал наш разговор и был явно недоволен моим итоговым резюме.
– Глупая, – невозмутимо молча продолжил вещать нахальный зверь, – не верит она ничему. Подойди к Кресту, протри старую надпись и увидишь то, что только ТВОИМ глазам откроется! Мыр-р-р-р! Ну-ну!
Мы с Прасковьей недоуменно переглянулись и, словно зачарованные под гипнозом, повиновались коту. Старинный Крест, покрытый белым мхом, казалось, непостижимым образом манил меня к себе. Откуда-то вдруг появилось неуемное желание вновь прикоснуться к нему. А дальше руки сами, помимо воли, стали очищать от вековых, природой сотканных наслоений, старинное дерево.
И каково же было наше изумление, когда под слоем мха действительно появилась какая-то надпись. Мы с подругой стали внимательно вглядываться в старинные письмена. После нескольких казавшихся вечностью минут она вдруг с досадой и отчаянием произнесла:
– Ничего не понятно! Просто какие-то палочки и крючки! Мы никогда не сможем разобрать, что здесь написано!
– Мр-р-р! Еще одна глупая! Молчи, мр-р-р! Ты слепа! Дашка зрячая! Мр-р-р-р! Зрячая-я!
Возмущение Прасковьи взяло верх над благоразумием. Она успела издать только первый вопль негодования, который тут же был прерван мною.
– Прасковья! Как же ты не видишь? Буквы читаются совершенно отчетливо, будто