Колдует над иконой мастер,
Сметая на пол лишний сор,
Готовит темперные краски,
Ворсистых кисточек набор.
Оклады шкурит. Клеит утварь.
В подборе цвета – чтит канон.
Но в обрамлении уютной
Каморки – нет своих икон.
– По мне, без нашего, без брата,
Икона, глянь, доска доской. —
Рек богохульный реставратор,
Готовя подвиг свой мирской,
Склоняясь к образу – в итоге —
Полста и сотню раз на дню:
– Живу, не думая о Боге.
О Боге – живопись ценю!
Раскоп, землянка вполнастила…
В масштабах фронта невелик
Рубеж – и бруствера хватило,
Где выложил поисковик
Противогаз, две каски, кружку,
Побитым гильзам несть числа…
Среди вещей смотрелись чуждо
Осколки винного стекла.
Потомки павших помянули?
А может, фляжку не донес
До губ, простреленную пулей,
Солдат – кто в эту землю вмерз?
Кто без вести пропал в подзоле —
Раскоп карельский даст ответ!
Ребята прятали мозоли:
Солдатских медальонов – нет…
Проза
Ирина Барабанова
Журналист, писатель, искусствовед. Родилась в Казани, живет и работает в Москве. Окончила Казанский государственный университет.
Прошла обучение в Киношколе в мастерской Александра Митты. В настоящее время учится в магистратуре РГГУ. Автор книг «Странная девочка, которая не умела как все», «Москвичи и гости столицы. XXI», «Когда Бог смотрит в микроскоп» и сборника стихов «Метафора». Обладатель Гран-при на международном литературном конкурсе «Гомер» (Афины) и лауреат конкурсов «PR на страницах российской прессы» (Москва), «Хрустальный апельсин» (Казань).
Идеал и барышни на качелях
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией союзов писателей и издателей России (АСПИР).
Олеся стыдилась. За отца, который пил, за мать, которая была без высшего образования и работала прачкой в детском саду. За их вечную бедность и непрерывные скандалы. За то, что не имела нового платья, а донашивала чужие. За то, что не могла выучить математику и решить задачку на отлично. За свое детское бессилие что-либо изменить и исправить.
Однако девочкой она была доброй и открытой. Соседи охотно пускали ее к себе поиграть, когда убедились, что вещи после ее ухода остаются на месте и порчи имущества неподвижного не происходит.
Арина Сергеевна даже старалась угостить Олесю заварным пирожным и, что особенно восхищало и завораживало ребенка, разрешала посидеть за блестящим пианино. А однажды – о счастье! – даже открыть крышку и прикоснуться к клавишам.
Арина Сергеевна преподавала музыку в училище и поэтому имела в подъезде многоквартирного дома особый статус и авторитет. Ее за глаза шепотом так и называли – «наша интеллигенция». Борис Федорович