Раскрыв, наконец, глаза, я замолчала, сжимая в руке небольшое устройство. Я скосила взгляд на пол, осматривая, что именно посбрасывала на пол. Несколько дорогих увеличительных стёкол, набор пробирок с некоторыми веществами внутри, а также один из высокоточных микроскопов. Не так уж и много. Заменяемо.
С кряхтением, я наклонилась и подняла метлу, начиная медленно сгребать мусор в кучу, проматывая в голове всё произошедшее за день.
День не задался сразу же, как только меня разбудила, с криками и требованиями, матушка. Едва продрав глаза, я уставилась на её искажённое от гнева лицо. Её тёмно-каштановые волосы, каждое утро старательно заплетаемые служанками, растрепались, отчего матушка казалась несколько испуганной.
Сонно и немного приподнявшись на руках, я нахмурилась. Звезда пульсировала в такт моему сердцебиению, тихо и размеренно, что было удивительно для моего организма.
– Когда же ты, наконец, образумишься? – наконец, до моего уже до конца проснувшегося разума, донеслись слова матери, – Ты отвергаешь те, кого я предлагаю! Ты знаешь, что о нас будут говорить люди?!
Прикрыв лицо ладонью, в излишне драматичном жесте, матушка отошла, и, как будто убили её любимую кошечку, опустилась на низкий пуфик около моей кровати.
Я молчала. Глаза невольно скользнули к выходу – настолько мне не терпелось покинуть комнату и не слышать её слов, полных ярости и обиды. Но как только мой взгляд достиг двери…
Отец стоял там, как могучая гора – непоколебимо и твёрдо. Его хмурый взгляд смотрел прямо на меня и я, не выдержав его молчаливого давления, опустила голову, смотря на свои испещрённые шрамами руки, лежащие поверх одеяла. Матушка всё продолжала причитать, артистично взмахивая руками над головой:
– Пэйва, неужели ты не понимаешь, что творишь? Ну не уж то все те молодые люди, с которыми я устраивала тебе вечера, не пришлись тебе по вкусу? – под конец предложения мама вновь вскочила и начала наворачивать круги по комнате, гневно всплескивая руками, – Что будет с нашей семьёй, если мы вдруг умрём и ты останешься совсем одна? Что?!
Отец, до сего момента молчавший, закашлял. Я же, вскинув голову, уставилась на него с молчаливой просьбой в глазах. Этот разговор повторялся уже не раз и не два – матушка слишком уж сильно хотела свести меня с кем-то из нашего круга, да вот только я противилась её воле.
– Хелена, прекрати. Она едва ли успела проснуться, – размеренный голос моего отца, не особо громкий, казалось, лишил матушки всей её экспрессии. Переведя на неё взгляд, я успела лишь заметить, как она без сил опустилась на тот же самый бедный бежевый пуфик. На сей раз её голос был спокоен, но не лишён упрёка.
– Пэйва, я уже не знаю как с тобой бороться, – я не смела подать голоса, чтобы перебить, прекрасно помня о её мстительном характере, – Ладно бы ты приходила на те свидания,