– Игра, может быть, и стоит свеч. Но если мэр нашлёт на нас комиссии, они обязательно что-нибудь да нароют, и мы с вами полетим не в Стокгольм за Нобелевской премией, а куда-нибудь на Колыму – добывать стране золото. Поэтому я с сегодняшнего дня все работы в этом направлении закрываю. И вопрос этот с вами обсуждать больше не буду. До свидания.
На следующий день в кабинете Петрова состоялся последний разговор Сидорова с руководством института. Николай Иванович, шагая по своему кабинету, утешал своего бывшего сотрудника хоть и неумело, но вполне искренне:
– Вася, ну что ты так убиваешься? Плюнь ты на этот институт, разве мало других? В Новосибирском Академгородке заведует лабораторией мой хороший приятель. Сейчас я позвоню ему, и всё образуется. Сначала поработаешь младшим научным сотрудником, потом снова дорастёшь до руководителя группы. А сейчас отдохни недельки две-три, поброди по городу, на рыбалку с нашими охламонами прокатись. Сейчас шиповник зацвёл: окунь должен брать, как сумасшедший…
– Мне бы, Николай Иванович, сейчас золотую рыбку поймать. Чтобы она три моих заветных желания исполнила.
– Интересно, какие же это желания томят твою беспокойную душу?
– Первое и главное: чтобы мне никто не мешал заниматься наукой. Второе: чтобы вы были директором института и постоянно поддерживали таких молодых изобретателей, как я.
– Ну а третье? Чего замолчал?
– Не придумал ещё, Николай Иванович. Стоп! А вот и третье: пусть Корней Удальцов в вашем институте будет работать дворником! Ему нельзя руководить людьми, можно только метлой махать…
Отсмеявшись, Петров задумчиво побарабанил пальцами по столу и сказал:
– Завтра же отправляйся на ловлю своей золотой рыбки, а сегодня можешь в последний раз проехать на полигон. Обойди его вдоль и поперёк, может, и найдёшь там что-нибудь интересное. С ребятами попрощайся, вечером тебе надо сдать пропуск…
Сидоров уныло бродил по развороченному взрывом полю и внимательно смотрел под ноги. Время от времени поднимал с земли кусок скальной породы, стучал по нему молотком и с раздражением отбрасывал в сторону. Внезапно его внимание привлёк камень, похожий на большой теннисный мяч, – идеально круглый, словно отшлифованный руками каменотёса. Василий вытащил из портфеля напильник, поскрёб камень и, крепко зажав его в руке, побежал к стоящей неподалеку машине.
Через двадцать минут он уже стоял в кабинете Удальцова и взволнованно говорил:
– Корней Петрович, это не камень: это реликтовое вещество, о котором я говорил вам раньше. Надо всесторонне исследовать его механические, физические и химические свойства. Дайте мне ещё полгода, и