– Не нужно занимать, давайте, что есть, – поморщился Чер, – и у меня к вам одна просьба: хочу пешком прогуляться до ракеты. Дайте распоряжение вашим парням меня не задерживать.
– Вы шутите? Остановить человека в вашей форме, да ещё с Рубиновой звездой? – Начальник охраны замер возле стола. – У меня в отряде нет сумасшедших. Но я распоряжусь, немедленно распоряжусь.
Чер сунул в карман толстую пачку кредиток и вышел из кабинета. На эскалаторе поднялся на нулевой этаж, направился к выходу на космодром. У самых дверей стояли двое здоровенных парней в бронежилетах. При виде Чера они вытянулись в струнку, а тот подошёл к одному из них и вгляделся в его лицо – лицо последнего человека из несостоявшейся мирной жизни… Обычное, может быть, чересчур белое и бледное для тропиков лицо. Ничего примечательного. Сколько таких парней прошло перед ним за двадцать пять лет? Десятки или сотни тысяч? На Калипсо после первого года службы остаётся в строю пять процентов новобранцев, остальные ложатся в красноватую рыхлую почву. Но с этими пятью процентами он может чёрту рога поломать. Поэтому он и возвращается на Калипсо, чтобы таких вот ребят оставалось в живых не один или два, а целых пять процентов. Это его долг перед отцом, перед погибшей в космосе матерью, перед Землёй! И он выполнит свой долг до конца, выплатит всё до последнего цента. Чер крутанулся на каблуках и вышел из здания космопорта.
Лишь только за ним захлопнулась дверь, обессиленный охранник сполз по стене. По его бледному лицу бежал пот. Второй подошёл, сел рядом прямо на пол и, нарушая инструкции, закурил. Повертев головой, сказал:
– Я думал, тебе конец. Ты видел его ручищи? Он запросто мог разорвать бронежилет, вырвать тебе желудок с этой проклятой кружкой пива в нём и вылить её тебе в рот ещё раз. Правду о них говорят: настоящие звери! Учуять кружку пива, выпитую семь часов назад! Это даже не каждой собаке по зубам! Я хотел убежать и не мог. Ни один мускул не шевелился от страха.
– А я, думаешь, мог? – ответил хрипло первый. – Они же прирождённые убийцы. Кроме инстинкта убивать, в них ничего не осталось. Приезжают сюда как будто навсегда, а уже через два-три месяца все уезжают. Они уже не могут жить, как люди: им нужно каждый день кого-либо убивать. Наш начальник просто озолотился, продавая им этот остров. Продаёт дорого, покупает дёшево – наверное, уже скоро станет миллиардером.
А Чер в это время шёл по бетонным плитам космодрома. Лёгкий ветерок играл его волосами, вечернее солнце не жгло, а ласкало кожу, и он улыбался.
Котёнок
Белый пушистый комочек висел на макушке одиноко стоящей тоненькой ольхи и на весь лес ошалело мяукал. Алиса подбежала к ольхе, позвала малыша: «Кис-кис!» – но тот лишь сильнее вцепился коготками в деревце и заголосил ещё громче. Поняв, что без посторонней помощи оцепеневший от страха котёнок уже никогда не сможет спуститься вниз, Алиса согнула тоненький ствол, перебирая его руками, дошла до вершинки и взяла пушистика на руки. Тот