– Я не спрашивала, что ты подумала. Мой вопрос был о твоих чувствах.
Взгляд доктора Симпсон давал Синди понять, что той не удастся ее провести.
– Ты не хочешь говорить об этом, потому что тебе неприятно вспоминать об этих чувствах? Или ты стыдишься их?
Синди непроизвольно сжала руки в кулаки. Ее губы превратились в тонкую красную линию. Казалось, она едва себя сдерживала.
– Тебе неприятны мои вопросы, – продолжила доктор Симпсон. – Возможно, это потому, что я стучусь в дверь, в которую ты никого не пускаешь. Тебе кажется, что заперев свои чувства на замок, чтобы они не мешали тебе работать, ты станешь лучше как агент.
– Разве это не так? – вырвалось у Синди.
– Нет. – Доктор спокойно встретила ее взгляд. – Если мы не контролируем наши чувства, то это будет делать кто-то другой. Знать, что с тобой происходит – это часть умения держать себя под контролем. Ты приходишь сюда, чтобы разобраться в себе и стать сильнее. Моя задача помочь тебе. Если я не буду уверена, что у тебя все в порядке, я не могу допустить тебя к работе.
– Похоже на шантаж, – ехидно заметила Синди.
– Я предпочитаю называть это профессиональной этикой. Я не могу взять оружие и пойти с тобой на операцию. Но я могу сделать так, чтобы ты была более спокойна и уверена в себе. Еще чаю?
На пузатом фаянсовом чайнике сумасшедшие зайцы в теплых свитерах сплелись в клубок. Иногда казалось, что они обнимаются, иногда, что дерутся. В зависимости от настроения пациента.
Синди долго смотрела в окно, как если бы собиралась с мыслями.
Затем она взяла чашку и дальше разговаривала с ней. Почему-то девушке было легче говорить с неодушевленным предметом, чем с живым человеком напротив.
– Когда тот грабитель взял меня в прицел, я подумала, что вот и все. Не знаю, почему, но мне не было страшно. Нас хорошо тренируют просчитывать варианты. Так что я была занята оценкой обстановки до последнего момента. Но когда Алекс уложил последнего грабителя, я растерялась.
– Почему? Разве это не было приятно?
– Это было… непривычно.
– Почему?
– Я всегда сама себя защищаю.
– У тебя есть напарник.
– Виктор – это другое. Он мне как друг, как старший брат. Мы работаем вместе много лет. Я прикрываю его, он прикрывает меня. Все просто.
– Ты хочешь сказать, что с Алексом все непросто?
Синди не ответила и снова уставилась в окно.
Когда она говорила о напарнике, ее голос звучал свободно. Она удобно устроилась в кресле, расслабилась. Психолог отметила в своем блокноте и это.
– Когда человек защищает тебя, что ты чувствуешь к нему? – спросила доктор Симпсон.
– Обязанность ответить тем же, – ответила Синди.
– Тебе это неприятно? Почему?
– Потому что так возникают взаимные обязательства.
– Так вот что тебя пугает
Синди снова сжалась в кресле, как будто готовилась к прыжку. Или ожидала удара.
– Возможно,