Вскоре после прибытия в США Тахир задумался о том, чтобы написать о кризисе в Синьцзяне от первого лица. Но ему потребовалось несколько лет, чтобы пустить корни в новой стране, и на это уходили все силы. Он работал таксистом, учил английский, занимался подачей документов на политическое убежище. Лишь в конце 2020 г. обстоятельства позволили Тахиру начать записывать воспоминания.
Стоило ему начать, как на страницы хлынул поток мыслей. Он писал так, что я едва успевал переводить. Каждый раз, когда мы обсуждали черновики, всплывали новые подробности и темы. Летом 2021 г. The Atlantic опубликовал отрывок мемуаров Тахира в сокращении. Кризис в Синьцзяне тем временем усугублялся. Тахир продолжал писать.
Мемуары, которые вы прочтете, – это воспоминания человека, пережившего уничтожение своей родины. Работая над книгой, Тахир много и часто общался с другими беженцами и сопоставлял свои мысли с опытом соотечественников и информацией из публичных источников. Все имена, не считая имен членов семьи и некоторых знакомых, были изменены, чтобы оградить этих людей от преследований со стороны государства.
Насколько я знаю, из всей плеяды талантливых уйгурских писателей из Синьцзяна лишь Тахиру удалось сбежать после начала массового интернирования. В его свидетельстве сочетаются поэтическая экспрессия и ясный взгляд на двойственность людской мотивации даже в самых крайних случаях. Система государственного террора в Синьцзяне управляется бесчеловечной бюрократией, но те, кто приводит в действие эту машину и гибнет под ее колесами, – обычные люди, и их многогранность отражена в рассказе Тахира.
Мир в его рассказе – это мир, с которым нам всем необходимо бороться. Война китайских властей с уйгурским меньшинством беспрецедентна, но в этой войне применяются знакомые всем инструменты. Социальные сети, предсказывающие поведение компьютерные алгоритмы, высокотехнологичное оборудование для слежки, в большинстве своем разработанное на Западе – все это используется властями в Синцзяне для доказательства необходимости репрессий. Исламофобский дискурс, который набрал силу в США, стал для китайских властей отличным поводом, позволившим оправдать политику террора. Международные корпорации вовлечены в цепочку поставок, которые провоцируют принудительный труд в Синьцзян-Уйгурском районе.
Помимо Тахира в мой круг друзей в Урумчи входило много других людей – некоторые из них, выдающиеся писатели и представители интеллигенции, встретятся вам на страницах этих мемуаров. Их голоса до сих пор эхом отдаются в моей памяти. Широту взглядов и силу духа того окружения можно заметить даже на фоне трагедии, отраженной на этих страницах: здесь и владелец магазина,