– Эй! Я не виноват, просто у меня нос забился! И вообще, я никогда раньше не нюхал никого из рапаи!
Нэл вытаращила глаза.
– Никогда?
Мальчик помотал головой.
– Никогда. Вы же всё время летаете, и у нас в классе никто из ваших не учится! – раздосадованно ответил он.
Нэл поразмыслила. Сейчас начало учебного года, вероятно, Мика только-только пошёл в школу. В одном он прав: орлы проводили гораздо больше времени в воздухе, чем на земле.
– Это нормально, в эту школу ходит всего шесть рапаи, и я из них самая младшая, – пояснила она.
– Ну надо же, шестеро – это не очень много, – заметил Мика.
– Это потому что остальные предпочитают оставаться в горах и летать вместе с родителями.
Мика удивлённо посмотрел на девочку.
– А ты – нет?
– Ох, если бы я могла, то немедленно вернулась бы домой.
– А что тебе мешает?
– Мама. Она говорит, что надо ходить сюда из-за мирного договора с людьми и что лишь живя с ними бок о бок мы сможем сохранить мир.
Мика вздохнул.
– Моя говорит то же самое.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом расхохотались.
– Слушай, можно кое-что у тебя спросить? – поинтересовался Мика.
– Что именно?
– Почему ты не пошла в класс? Ты больна?
– В каком-то смысле…
Мика ничего не сказал, только вопросительно глядел на девочку, и та вздохнула.
– Рапаи плохо переносят замкнутые пространства. Для нас находиться в комнате – это всё равно что сидеть в темнице. Порой мы даже начинаем задыхаться.
Мика поморщился.
– Это ужасно!
Нэл пожала плечами.
– Так уж мы устроены… нам нужна свобода, мы хорошо себя чувствуем, только паря в вышине.
– А как же вы тогда ходите в школу и… вообще?..
В глазах девочки блеснул загадочный огонёк.
– «Соловей поёт звонко, словно не видит прутьев своей клетки».
– Я не понимаю.
Нэл посмотрела Мике в глаза, по-доброму улыбнулась и ответила:
– Однажды ты поймёшь.
Мика немного поразмыслил, потом заявил серьёзным тоном:
– Думаю, мне бы очень хотелось быть орлом.
Он глубоко вздохнул, потом добавил, на этот раз с улыбкой:
– Слушай, Нэл, а ты не хочешь показать мне свои крылья?
Девочка округлила глаза.
– Что? Прямо сейчас?
– Да.
Нэл призадумалась. «Изменяться» на ничейных землях запрещено, если её поймают, то могут сурово наказать. И всё же приходилось признать, что мысль о том, чтобы взлететь, ощутить крыльями ветер и тепло солнца на перьях, весьма соблазнительна.
Нэл нахмурилась, колеблясь.
– Ну, не знаю…
– Чего ты боишься? Я тоже могу превратиться, если захочу… Хочешь посмотреть, как я это делаю? – с воодушевлением подначивал её Мика.
– А ты не боишься, что нас увидят?
Мика удивлённо посмотрел на девочку.
– Да кто нас увидит-то?