На этот счет, кстати, оставалась еще уйма вопросов, и с каждой минутой – ведь Либби не думала отвечать – их становилось все больше. Причем касались они не столько судьбы этого мира, сколько природы мира Либби, а следовательно, и мира Нико. Либби нервничала, суетилась, ей откровенно не помешало бы с месяцок отоспаться и восполнить баланс жидкостей. И вообще, мать учила Нико, что нельзя допрашивать даму, особенно если она пребывает в раздрае после того, как бежала из тюрьмы во времени. Поэтому Нико не поддался импульсу колоть ее дальше, хотя внутренний голос – у обладателя которого были песочные волосы и на редкость здравое суждение – настоятельно советовал продолжать.
– Роудс, – начал Нико, и ему показалось важным сказать (и пусть он потом сгорит со стыда): – Знаешь, я по тебе очень скучал.
Вот теперь ему удалось по-настоящему привлечь внимание Либби. Они посмотрели друг другу в глаза, и усталость постепенно сменилась чем-то похожим на тепло. Дружеское, искреннее. Неподдельное.
Открывшись, Нико гадал, кто же из них первым пойдет на попятную. Где-то на площадке четвертого этажа адский чихуахуа сеньоры Сантаны издал полный экзистенциальной тоски лай.
– Я думаю… – Либби шумно – не то от тоски, не то от страха – сглотнула. – Я думаю, нам надо выбрать второй вариант. Если ты готов к делу.
– Второй вариант? – Он не слушал ее, когда она говорила, или же слушал, но вполуха.
– Да. Тот, в котором мы продолжаем работать на благо архивов и никого не убиваем. – Внезапно Либби показалась ему изможденной и немного потерянной. Нико отметил: она больше не обдумывает возможность убить его или возможность того, что он убьет ее. Видимо, теперь их союзу ничего не грозило.
– Это сработает? – спросил Нико, который и правда в душе не знал ответа.
– Атлас протянул так долго потому, что держался вблизи архивов. Может… и нам повезет? – Либби пожала плечами. – Так мы хотя бы выиграем немного времени. Пока мы сами пользуемся библиотекой, не придется опасаться, что кто-то другой захватит мир. К тому же там, я думаю, будет безопасно. – Она вновь отвлеклась, глядя в окно, на полную жизни улицу, и будто высматривая там признаки грядущего рока. – Безопаснее, чем здесь.
Назревало нечто недоброе, и Нико это чувствовал. Либби Роудс много о чем недоговаривала; вряд ли все то, о чем она предпочла умолчать, было так же связано с миссией, как и причина, по которой она якобы к нему обратилась.
Нико гадал, в чем же состоит ее настоящий план и так ли это важно. Он не горел желанием возвращаться в дом, жадно пивший из него силы, но и куда податься еще, что делать, он тоже не знал. Весь прошлый год он отчаянно торопился вырваться из своей аристократической клетки, однако теперь, оказавшись за ее пределами, не понимал, чего вообще хочет. Может, в том-то и фокус, причина, по которой он не мог по-настоящему