Водолазы не нашли его, хотя искали несколько дней. Потом он всплыл, недели через две, далеко вниз по течению, зацепившись за выступающие камни легендарного Амурского Утеса. Я побежал, обгоняя толпу бегущих жителей нашего дома. Когда я подбежал к своему другу, то, помню, сначала спокойно сказал, что «ЭТО не он!» То, что я увидел, было страшное и отвратительное. Разочарованный, но еще не напуганный, я ушел домой. На другой день мама подошла ко мне и сказала, чтобы я пошел проститься со своим другом, ибо его скоро понесут хоронить. Я пошел в квартиру, где жил мой друг. На столе стоял небольшой красный гроб. Сильно пахло одеколоном «фиалка» (такие были и у моей мамы). Я подошел к гробу. Увидел белую простынь, которая покрывала моего друга с головой. Я поднял край простыни, чтобы посмотреть на его лицо. То, что я увидел, вызвало у меня рвоту, но я понял, что это действительно мой друг! Тогда я понял, что покойники – очень страшные и отвратительные люди, и что они опасны. Я сильно заболел. У меня была очень высокая температура, и я бредил. Хорошо помню это самое ужасное в моей жизни, состояние. Весь мир превращался в одно огромное белое толстое одеяло, которым меня, бьющегося в ознобе и которое вытесняло все вокруг, сдавливая людей в тонкие черные запятые, душило меня, окутывая со всех сторон.
Меня положили в больницу, где, как рассказывала мама, которая все время была со мной, мне выставили диагноз «менингит». Родителям врач сказал, что «шансов выжить у меня мало!» Тогда отец взял меня из больницы под расписку. В то время в Хабаровске жил врач. Он был уже на пенсии, и ему разрешали заниматься частной практикой. Имя и отчество его я не помню. Фамилию запомнил на всю жизнь – «Бочалгин». Родители повезли меня к нему. Я хорошо помню всю дорогу. Я сидел на руках у отца. Мы были на заднем сиденье. Голова моя была запрокинута. Я не мог ее держать. Отец поддерживал мою голову, чтобы я не бился ею о спинку кресла. Таким образом, глаза мои были направлены на заднее стекло кабины, в котором я видел с двух сторон пушистые зеленые ветки деревьев, что росли вдоль дороги.
«Клиника» доктора Бочалгина помещалась в уютном зеленом деревянном доме с большой и светлой верандой, с множеством красивых цветов. Несколько взрослых человек сидели на широких деревянных лавках и ждали своей очереди на прием к доктору. Оставив маму со мной, отец без очереди, решительно отодвинув рукой загородившую ему дорогу в кабинет доктора медицинскую сестру, скрылся за дверью кабинета. Скоро дверь приоткрылась и другая медицинская сестра, что была в кабинете, пригласила нас с мамой.
Весь прием не помню. Что со мной делал Бочалгин, что он мне говорил – навсегда останется для меня загадкой. Но из его кабинета я вышел на своих ногах,