Теперь, когда он начал лекцию, можно, не опасаясь, смотреть на его лицо и лишь иногда отводить взгляд в сторону в моменты, когда есть риск с ним пересечься.
Отработав после пар смену на кассе в супермаркете, я вернулась домой. С пакетами продуктов в руках, купленной сахарницей и новым графином для кипяченой воды.
Да, я купила то, о чем меня просила мама, и то, что вчера разбил отчим. Сахарницу купила пластиковую, но знаю точно, что он найдёт способ разбить и её, если очень захочет.
Очень хотелось верить, что он уже спит пьяный вусмерть.
Но едва я поднялась по последним ступенькам лестницы, как услышала крики и детский плач. Даже гадать не нужно, за дверью какой из квартир это всё происходило.
Бросив пакеты на лестничной площадке, я рванула к двери и спешно открыла её, рискуя сломать ключ.
Мама и отчим дрались на полу перед входом в кухню. Катя плакала и просила их остановиться. Вмешивалась в драку, рискую в любую секунду получить удар.
– Папа, хватит! Папа, не бей маму! – кричала она, поднося трясущиеся ручки к лицу, залитому слезами.
– Катя! – рванула я к ней. Сгребла в объятия и унесла в свою комнату. Усадила на кровать и убрала пряди светлых волос, прилипшие к её мокрому от слёз лицу. – Сейчас всё закончится, котёнок. Посиди здесь немного, я сейчас приду, – шептала я ей успокаивающе, хотя саму меня уже трясло ничуть не меньше.
Выбежав из своей комнаты, в которую сразу закрыла дверь, чтобы Катя не вышла, я сразу метнулась к родителям. По тому, что мама сопротивлялась и била отчима в ответ я поняла, что она тоже пьяна. Трезвая она никогда даже не пытается дать ему отпор. Просто терпит и ждёт, когда он закончит.
На кухонном столе стояли две стопки и пустые бутылки водки под ним.
– Шлюха ебаная! – едва ворочал отчим языком, нанося маме вялые удары кулаком. Они оба были пьяны настолько, что было непонятно, откуда у них взялись силы на эту драку.
– Хватит! – рыкнула я и пнула отчима ботинком в бок. Он отлетел в стену, упал на пол и пьяным взглядом остановился на мне. – Вы что творите, а?! – рычала я на обоих, не желая переходить на крик, чтобы не напугать Катю ещё сильнее. – Идите спать!
– Ты чё, сука малолетняя? Охуела? – вопросил отчим, неуклюже поднимаясь с пола.
Мама тоже уже встала, но сделала это молча. Она держалась за стену, волосы клочьями торчали во все стороны на её голове. Цветастый дешевый халат был порван, обнажив грудь, не прикрытую бельём. Из повторно рассеченной губы текла кровь по подбородку.
– Мама, иди в комнату, – бросила я ей тихо, пока отчим в новом порыве кухонного боксера, поправлял резинку синих трико на пузе.
– Покомандуй мне ещё, – выплюнула она ядовито и попыталась разгладить взлохмаченные клочки волос на голове той же ладонью, которой только что стёрла кровь со своего подбородка.
– Ты как с матерью разговариваешь, а? – включился поборник морали в лице отчима.
– И