Воздух на улице дрожал от зноя. Пешеходов было мало, лишь кое-где лежали, вывалив розовые языки, бродячие псы. Выйдя из торгового квартала, Друд продолжил путь мимо богатых особняков. Деревья садов, окружавших их, близко росли от решетчатых заборов и отбрасывали узорную тень на мостовую.
Добравшись до дома и передав поручение, Друд пошёл на кухню, чтобы напиться и освежить свою утомлённую счетами и солнцем голову. Налив себе в деревянную кружку воды, мальчик из неё же умылся и сел на табурет, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Услышав скрип двери, он не придал этому значения, пока насмешливый голос не произнёс:
–Ну, здравствуйте, господин Эсклермонд.
Друд вскочил и увидел в дверях Осе Ланселина.
«Стоит или не стоит назвать ему своё настоящее имя?» – пронеслось в его голове.
–Я знаю, что вас зовут Дэвид Шанталь, – словно услышав его мысли, сказал Осе Ланселин. – Мне бы хотелось встретиться с вами, если не возражаете. Увидимся после воскресной службы на том углу, возле которого в прошлый раз вы оставили тётушку Шэерлот. Вы придёте?
–Да.
Оставшиеся до встречи дни Друд жил одними ожиданиями. Он был заинтригован и польщён. Наконец-то человек его, дворянского круга, обратил на него внимание! Это возвышало юношу в собственных глазах, тем более что Рибурн каждый день ущемлял его самолюбие своими замечаниями, а торговые ученики – насмешками. Однажды он забылся и обозвал учеников «подлыми плебеями».
«Смотрите–ка, какой благородный! – отозвался один из его недругов. – Все знают, что дед твой, старый Эсклермонд, держал бакалейную лавку, а бабка была дочерью бедного учителишки!»
Друд хотел было возразить, но осёкся. Его враги восприняли это как свою победу, но этим дело не закончилось. Вечером Друда вызвал к себе хозяин и спросил, не считает ли мальчик и его, человека, давшего ему пищу, кров и работу, «подлым плебеем». Заодно он напомнил, что и в его собственной родословной есть огромное чёрное пятно. Друд, не смея поднять глаз, сказал, что он не имел в виду старого Баллири, когда ругался с торговыми учениками.
«Запомни, мой мальчик, на всю жизнь, что если бы не было «подлых плебеев», то знатные бездельники умерли бы с голоду, – заявил купец. – Ты на собственном примере убедился, что твоё сомнительное знатное происхождение ни капли не помогло тебе в жизни. Значение человеку придаёт не знатный род, а его собственные заслуги. Насколько достоин презрения дворянин, не отличившийся ни в чём, кроме пороков и лени, настолько достоин уважения простой человек, сумевший своим трудом достичь известного положения».
Нельзя сказать, чтобы данная проповедь сильно подействовала на Друда, тем более что его мать всю жизнь придавала большое значение своей родословной и дворянской родне. Из всей этой истории юноша вынес мнение, что его несправедливо обидели, но обиду придётся проглотить, так как он сильно зависит от Баллири-старшего.