Друду его остриженная голова на тонкой шее, торчавшая из ворота кафтана, показалась жалкой и беззащитной. Он подумал, что теперь будет больше бросаться в глаза, о чём и сказал Мельхиору, как только они вышли.
–Я уже подумал над этим, – ответил студент. – Сейчас мы пойдём в трактир, и там во время ужина ты притворишься, будто у тебя болит зуб. Мы перевяжем тебе щёку. Когда я договорюсь с каким-нибудь владельцем струга, ты будешь изображать, что очень страдаешь, сидеть или лежать в сторонке, держась за щеку. По крайней мере, никто к тебе лезть не будет. А если кто что-либо спросит, молчи или мычи, словно от боли.
–Я буду выглядеть, как дурак! – возмутился Друд.
–Ты хочешь, как умный, вернуться в Кистоль? Делай, как я велю, иначе мы пропали. Не нравится мне этот разносчик. Что-то уж очень говорливый.
Подходя к дверям трактира, студент выдал мальчику платок и сказал:
–Сейчас закажу похлёбку. Ты съешь одну ложку, и хватайся за щёку, словно зуб прихватило. Лицо сделаешь пожалостнее, а потом сиди и молчи.
Друд сделал всё, как велено. Его так жёг стыд, что он готов был провалиться сквозь землю. Но даже это пошло ему на пользу, потому что сгорбленные плечи и унылое лицо, на котором отражались муки совести, придали «зубной боли» необычайную достоверность.
Молодым людям повезло. Услышав, как один купец жалуется на подагру, Мельхиор вмешался в разговор и дал несколько дельных советов. Узнав, что он врач, купец согласился довезти его с Друдом до Ваноццы на своём струге за половинную плату с условием, что Мельхиор даст ему несколько бесплатных рекомендаций.
Переночевав на постоялом дворе, рано утром молодые люди поднялись на борт и поплыли в Ваноццу.
8. Друд попадает в столицу провинции Скалла–Вера
Юношей со всех сторон толкали люди, спешившие во всех направлениях, а один раз чуть не задавила катившаяся по сходням бочка, потому что в окружающем гвалте они не расслышали окрика: «Поберегись!»
Держа за руку Мельхиора, чтобы не потеряться, Друд вертел головой во все стороны. Прямо над ним возвышались бушприты кораблей, украшенные резными фигурами, с шумом разворачивались паруса. Матросы, казавшиеся снизу совсем маленькими, ловко перебирались по вантам, закрепляя снасти. Пахло кожей, смолой, старым потом и свежим деревом, селёдкой и пряностями.
Вырвавшись из объятий толпы, молодые люди очутились возле матросского кабачка, примыкавшего к складским помещениям. Во дворе за ним виднелись сложенные рядами бочки.
Перед кабачком неопределённого возраста бродячий артист с облезлым старым медведем показывал представление. Медведь держал в лапах медное зеркало и, смотрясь