Нас расстреляли
на
рассвете…
Кричала бледная
луна,
Метался
обречённо
ветер,
Стонала чёрная
ветла.
Кукушка смолкла,
гаркнул ворон,
Дождинка
пала на погон…
Защёлкали
затворы
горном,
Трубя приказ и
приговор…
Нас добивали
на рассвете,
С убитых сняли
сапоги…
И долго
недобитый
ветер
Шептал
планете:
«Помоги!!?»
Обнимает полынь ковыль
Обнимает полынь
ковыль,
Обнимает ковыль
полынь…
Тонет в гари над полем синь,
Журавлиный
расстрелян клин…
А по городу,
как по стерне,
Танки рвутся к тебе… ко мне…
Рухнул скошенный взрывом дом,
Стонет девочка
под крыльцом…
Догорают музей и сад,
Вдоль воронки
цветы дымят…
Крики, грохот, снарядов вой…
Бьётся стягом
рукав… пустой…
Поджигает огонь
ковыль,
Прожигает огонь
полынь…
Боль!
Горячий металл над
спиной…
Значит танки
пошли
за тобой!
Угрюмый ветер просится в… ладонь…
Угрюмый ветер
просится в… ладонь…
Под ноги пеплом бросилась дорога,
Над серым домом – месяц молодой
Застыл,
как виноватый,
у порога.
За голой степью – высохший ручей,
Овраг,
что речкой деды называли.
Стерня, щетинясь,
смотрит из полей
На горизонт, размытый чёрной гарью.
А над селом – такая тишина…
Что старый пёс
закрыл глаза
от боли…
Который год,
как кончилась война,
А мы солдат
по-прежнему
хороним…
Две деревни в селе моём…
Две