Следовательно, для него было бы предпочтительно, чтобы первыми войну начали русские, причем, вторжением в герцогство Варшавское и Пруссию. Тогда бы у него была отличная возможность, используя свое громадное численное преимущество, не вторгаясь в необъятные русские просторы, стремительно «закруглить» войну в свою пользу на землях «компактных» Пруссии и Польши. Более того, с политической точки зрения в глазах просвященных европейцев цивилизованный французский император предстал бы в самом лучшем свете: как-никак, жертва варварской агрессии «коварного и ужасного русского медведя»!
…Между прочим, этим таежным великаном благочестивую старушку-«шлюшку» Европу – вечно готовую к «позе прачки/миссионерской позе» – стращали, стращают и будут стращать, пока есть такое геополитическое явление как Святая Русь: ««Мишка», как известно, никого не спрашивает, как ему жить…» – любят многозначительно понижать голос, зловеще-мрачно вперяя в ошарашенную аудиторию циничный взор своих бесцветных глаз, власть имущие россияне самого высокого толка. В общем, «умом Россию не понять…», тем более, ее «богоносных» правителей…
В таком «раскладе» получалось бы, что сам-то к войне с русским самодержцем Наполеон никак не стремился, но вот европейскую цивилизацию от нашествия варваров- «московитов» успешно защитил. Согласно этому «пасьянсу», он и передвигал свои несметные силы по Германии, пока они не добрались до Вислы. Если бы русские первыми перешли границы, то на их пути встал бы заслон на Висле в лице мощного образцового корпуса маршала Даву, а Наполеон со своими главными силами успел бы нанести сокрушительный удар с севера из Восточной Пруссии.
При этом начало войны он прогнозировал не раньше весны 1812 г
В тоже время, конечные стратегические замыслы Наполеона в планируемой войне с Россией, все же, остались нам неясны.
Повторимся, что у него было правило: не раскрывать всех своих замыслов до конца «шахматной партии».
Высказывались различные предположения о его замыслах после понуждения России к миру.
При таком повороте событий Наполеон рассчитывал удушить блокадой своего главного врага – Великобританию – и нанести удар по ее заморским владениям. Прежде всего, по Индии, которую он справедливо называл «самым драгоценным камнем в короне Британской империи». Имея в тылу покорную Россию, с ее неисчерпаемыми людскими ресурсами, Бонапарт без особого риска мог бросить свою армию на юг, в Индийский поход, о котором он давно мечтал – «индийские лавры» Александра Македонского не давали ему покоя, чтобы поставить на колени английских «океанократов». По крайней мере, следующей его «жертвой» могла