Правда, когда выяснилось, что русские вовсе не горят желанием первыми нападать и попадать в ловушку, наподобие нового Ульма, Наполеону пришлось вносить существенные коррективы в свой оперативный план.
Главным стало, что ему придется нанести удар первым.
Дело в том, что «играть в кошки-мышки» Бонапарт уже больше не мог.
Его гигантская «военная машина» уже была запущена и начала простаивать, т.е. «ржаветь» (эпидемические болезни, дезертирство и прочие «радости» – повальное насилие над окружающим женским населением и т. д. и т. п. – длительного пребывания гигантских масс людей на одном месте).
Тем более, что у русских к началу войны на западной границе (в первой линии) в трех армиях (Барклая, Багратиона и Тормасова) имелось всего лишь 200 – 220 тыс. (цифры весьма и весьма условные) человек, а у Наполеона только в первом эшелоне было сосредоточено порядка 448—450 тыс. (количество батальонов и эскадронов, их «полнота», естественно, колеблется), а во втором – еще от 140 до 165 тыс. (данные сильно разнятся) бойцов.
Не идти в наступление с тройным преимуществом было бы нелогично.
Теперь Наполеон собрался двинуть свои главные силы против правого фланга Барклая, тогда как его брат Жером сковал бы действия Багратиона, удерживая его на месте, а Богарне своими силами должен был бы наступать в промежутке двух русских армий.
Таким образом, французский император хотел за счет своего численного превосходства разгромить поодиночке обособленные русские армии в приграничных сражениях и захватить столицу Литвы – Вильно.
Правда, при этом он почему-то (?) не учел возможности глубокого стратегического (преднамеренного) отступления русских войск вглубь своей необъятной родины и по сути дела оказался во власти рока.
Иначе он не написал бы 21 мая (1 июня) 1812 г. своей жене императрице Марии—Луизе опрометчивые строки: «Я думаю, что через 3 месяца все будет закончено», т.е. к началу осени 1812 г. война завершится в его пользу!?
…Между прочим, получалось, что на победы в пограничных районах над русскими армиями Наполеон отводил от 1 до 2 месяцев, а на преследование оставшихся русских сил, занятие как можно большей территории, включая, в частности, Москву или Петербург, и заключение мирного договора, подписанного «на барабане – орудийном лафете» и ставящего политику России в прямую зависимость от Франции – все, что оставалось от «этих трех месяцев»? Так бывает… Но, не на войне против России с ее неисчерпаемыми людскими ресурсами, необъятной территорией и весьма специфическим климатом…
Прекрасно понимая, что на отнюдь небогатой на съестные припасы русской территории снабжение войск «из-под копыт» (где прошли – там все и съели!) как это бывало в предыдущих кампаниях в Европе не пройдет, Наполеон провел огромную подготовительную работу по обеспечению