Я взглянула в зеркало заднего вида и нахмурилась. Не люблю зеркала. Стараюсь в них не смотреть без необходимости. Вано взял меня за руку и сжал ладонь:
– Всё будет хорошо, детка. Всё хорошо…
«Детка! Как бы я хотела стать деткой! Вернуться в бездумное беззаботное детство. Мёртвые отпеты! У мертвецов нет будущего! Я – лишь «кости, превращающиеся в пепел и прах!»
«Но даже без будущего – это жизнь, и ничего с этим не поделаешь!»
Я вырвала руку и сжала зубы. Меня стало заметно потряхивать от пробуждающейся силы. Знакомый гул в ушах, цвета изменялись, перетекая один в другой. Лица людей на улице приняли аспидный оттенок с чёрными губами. Старик повернул ко мне потемневшее лицо и улыбнулся, приподняв кепку и обнажив стальные зубы, помахал, словно дразня, алой розой.
Я с трудом удержалась, чтобы не зашипеть.
«Жить по-прежнему я больше не могу, значит, надо решаться!»
Я резко выдохнула. Гул в ушах отступил, вернулось ощущение цвета, дыхание восстановилось, тревога ушла, но не совсем, словно тот, кого я могла увидеть в зеркале, ослабил петлю на шее, но не снял.
«Детка!»
«Захочу, горы сверну!»
Я улыбнулась. Нетерпеливое веселье охватило меня.
«Не женское это дело, не женское!» – противно пропищал комариный голосок.
«Держи себя в руках!»
Дождь закончился, и зелёные холмы сияли в прозрачной дымке.
Как чудесно смотреть на лес, на плавные изгибы гор, на величественные развалины, ставшие братьями природе и её наилучшему воплощению – деревьям. Все они так прекрасны и живы.
Некоторые деревья главенствовали над другими, стояли прямо, гордо, сохраняя благородное достоинство. И лес, и подлесок подчинялись им молча, без суеты, просто росли, рождая каждый год тысячи маленьких, одинаково любимых детишек – почки и листья. И каждый год лес терял детей, отдавал их ветру и земле, и снова рождал, молча осознавая многолетнее и великое предназначение: жить, и давать жизнь, и делать всё для жизни.
Наверное, поэтому так приятно гулять по лесу – вокруг сильные, красивые и молчаливые исполины.
– Ты всё испортишь, – взглянула я на Вано серьёзно.
– Нет, нет, никогда! – ответил он горячо.
– Почему ты хочешь знать обо мне? Я чувствую, как вопросы вертятся у тебя на языке.
– Почему хочу знать… Это же очевидно.
– Ты всё испортишь.