А во сне это было глубоко и сильно до того, что просыпался. По сравнению с остальными ощущениями что-то подобное он испытывал только от футбола и, страха. Ему открылся сладостный спазм, к которому он теперь всегда будет стремиться, и ничто не сможет помешать этой силе, даже страх быть пойманным. «Это еще что, а есть еще жестче! Там ваще групповуха – два на трех» – вещал Лапша. Иван с Колей молчали, а Гамлет, сделав усилие и напрягшись связками, произнес: «Клево, но нам не надо. У нас таких денег нет. Да и перед родителями боязно». «Ладно, салабоны, и в правду рановато вам – пряча фотки во внутренний карман пиджака. – Только, тссс. Могила». «Зуб даем!» – в один голос ответили ребята и почти одновременно щелкнули ноготками больших пальцев о зубы, завершив ритуал прочерченной в воздухе петлей. Это считалось самой лучшей клятвой среди пацанов, хотя и она являлась символической, потому что еще никто и никогда за нарушение клятвы, на памяти, никому зуб не выбил. Так и появлялись символические коды детства, записанные в мозги, затем раз за разом формировавшие похожие модели поведения уже во взрослой жизни.
Коля-голова был одноклассником Гамлета и больше известен как сын Сани-рыбака по прозвищу «Косяк». Коля пользовался популярностью в классе в связи с тем, что жил как раз в доме, в котором находилась баня, и поэтому наиболее хитро-озабоченные ровесники, а также старшеклассники, дружили с Колей и оказывали ему всяческую поддержку, как многие полагали, исключительно из корыстных побуждений.
У Коли имелся ключ от чердака, идущего по потолкам женского отделения. Разведка давно проведена, и поэтому в потолке дырок больше, чем достаточно. «Решето! Хватит на всех» – со знанием дела уверял Коля, желая угодить очередным экскурсантам. Гамлет, будучи близким другом Коли, попадал на чердак вместе с ним. А все остальные, и в том числе Иван, с целой делегацией, которая чаще посулами, а случалось, и шантажом, силой, угрозами, продавливала экскурсию на чердак.
От увиденного малолетний народец еще долго пребывал в эротическом шоке. Колени дрожали, семя текло, а убойные фантазии вырывали из реальности. Картины увиденного, делали их вялыми и тягучими, и любой, кто видел бы их в тот момент, понял, что они вошли в экстаз. От жара горели лица, пот тек по телу, звезды разочарований и сожалений, что они еще не взрослые, падали с небес. Фабрика сладострастия работала на полную катушку. Гормоны бурлили и играли с ними совсем недетскую шутку неповиновения.
Мало того, что они смогли в подробностях рассмотреть некоторых одноклассниц и их мам, так еще и учителей. «Нет, ты видел, как Кашкина титьки натирает, а Попова меж ног драит. Лепота. Я бы ей помог» – заливисто гогоча, под общее смущение комментировал Сергей.
Коля-голова, словно опомнившись,