Спустя час, приняв еще двух начальников и учинив одному разнос, Берия внимательно читал многостраничный документ с визами исполнителей на обороте. Завершив чтение, взял авторучку и поставил внизу последней страницы, где через два пробела значилось «Народный комиссар Внутренних дел СССР Берия», размашистую подпись.
Встав из кресла, запер справку в массивный сейф, а затем позвонил по «вертушке» Поскребышеву[19] в Кремль и записался на прием к Сталину на 23.00 вечера. Рабочий день вождя составлял пятнадцать-шестнадцать часов в сутки и заканчивался глубокой ночью. В таком же режиме трудились ЦК партии, Совет народных комиссаров, наркоматы и нижестоящие госструктуры. Ну а кто не выдерживал, от того освобождались, не взирая на прежние заслуги.
За десять минут до назначенного времени черный лаковый «паккард» Берии, тихо урча мотором, поднялся по брусчатке от ГУМа к Спасской башне. Охрана взяла под козырек, автомобиль въехал в темную арку ворот, повернул направо и, высветив сосновую аллею, остановился у Сенатского дворца с темными рядами окон.
Это парадное здание в Кремле, построенное известным архитектором Казаковым по воле императрицы Екатерины Великой, теперь использовалось как резиденция Совнаркома.
Нарком вышел из салона и потянул на себя дубовую, с начищенной бронзовой рукояткой дверь. В фойе из-за стола вскочил подтянутый лейтенант госбезопасности, вскинув к фуражке с синим околышем руку.
Берия молча кивнул, снял в раздевалке верхнюю одежду и, пригладив перед зеркалом волосы, поднялся мраморными ступенями на второй этаж. Здесь его приветствовал второй страж. Нарком снова кивнул и направился по алой ковровой дорожке в приемную. Там, сидя за обширным столом с телефонами и стопкой документов, что-то записывал в журнал приема средних лет лысый человек с одутловатым лицом, в темном габардиновом костюме.
– Кто сейчас у Хозяина? – пройдя к столу, пожал руку Поскребышеву нарком.
– Товарищ Калинин, – бесцветно ответил тот.
– Обождем, – Берия уселся на один из мягких стульев у боковой стены, положив на колени папку тисненой кожи. – Много записано на прием?
– Еще трое после вас, – поднял секретарь набрякшие глаза, оба замолчали.
Этот неприметной внешности человек много лет бывший помощником Сталина являлся ходячей энциклопедией и мог ответить на любой вопрос, который ему задавали. К тому же имел феноменальную память, пользовался доверием вождя, и нарком лелеял тайную мечту сделать его своим осведомителем. Но пока опасался.
В трубах отопления чуть потрескивал пар, маятник старинных каминных часов в углу размеренно отстукивал течение времени, навевая дрему и покой. На пятнадцатой минуте ожидания дверь, ведущая в кабинет Сталина, бесшумно отворилась, оттуда появился сухощавый старичок в очках и с козлиной бородкой.
– Здравствуйте, Михаил Иванович, – встав, приветствовал Всесоюзного старосту нарком.
Официально тот был вторым после Сталина руководителем государства, но мало что решал. В революцию