Каждого необходимо было опросить, выяснить, где и с кем находился, чем был занят, видел ли, слышал ли что-нибудь странное. Большинство в такое раннее время спали, но нашлись и те, кто всё-таки приметил немаловажные для следствия детали.
* * *
В намеченный субботний час, когда солнце застыло на вершине своего дневного пути, к зданию резиденции старосты потянулись люди со всей деревни. Они выглядели мрачными. Казалось, будто по земле плывет чёрное зловещее облако Тёмной Силы, посланное неизвестным, дабы растворить в себе всё вокруг и уничтожить живое.
Люди проходили в просторный зал двухэтажной пристройки и рассаживались на красно-коричневые скамьи с высокими резными спинками. Огромные, в два человеческих роста, окна были завешены чёрной плотной тканью, откуда на собравшихся строго поглядывал золотой дракон, выжигающий Свободный Путь через полчища врагов, на который затем ступили подданные королевства, – так, по крайней мере, гласила легенда. На противоположной стене возвышались старинные гобелены с изображением разных исторических эпох Алакорна. Вот и тысяча триста пятый год – заселение людьми территорий вьорнов, что были изгнаны богами с родных земель. Рядом – кровавое сражение с орками, триумфы и победы, становление королевства.
Помещение зала освещалось несколькими десятками факелов, расположенных по всему периметру, а над головами присутствующих нависала огромная свечная люстра, закреплённая под потолком цепями. Скамьи для пришедших располагались в два ряда и вмещали ни много ни мало около сотни человек.
Все взоры сейчас были направлены на сидящего в дальнем углу Варнора. Лица присутствующих искажала кровожадная ненависть к запертому в клетке (скорее – для его же собственной безопасности) человеку, и неважно, виновен он в случившемся или нет.
В самом конце за длинным, почти во всю ширину зала, резным столом из красного дерева сидел староста Джолл. Слева и справа стояли ещё два кресла из того же дерева, обитые коричнево-бордовой тканью. Вдоль стен между столом старосты и скамьями для пришедших располагались скамьи для тех, кто будет участвовать в разбирательстве. По одну сторону сидели Дори и Грен, по другую – Эмилия с сыновьями.
Толстяк глядел на Флаури исподлобья, как на своего самого заклятого врага. Но тот не обращал на него внимания, ведь он ничего не потерял, хоть и обрёл в Грене ещё более злобного противника. И какая разница, что будет между ними дальше. Лишь бы отца признали невиновным.
В намеченное время двери зала закрылись, и пространство заполнила удушающая, разъедающая глаза тишина. Даже огонь настенных факелов словно замер в ожидании. Флаури чувствовал на себе посторонние взгляды, – отнюдь не ласковые, какими каждый день встречали его на улице односельчане.