Маргарита вспомнила слова Чары:
– Так значит, Академия?
Глава 4. Академия
Дракон пристроился на перилах балюстрады и склонил шею, предлагая Маргарите сойти на широкую площадку балкона, выложенную большими каменными плитами. Но девушка не поняла намёка.
Дракон вздернул ноздрями, выдув пар. Он вспомнил, что прокатил на себе простолюдинку, которая даже не может прыгнуть выше своего роста. Тогда, оплетя Маргариту хвостом, ящер сам поставил её на ноги.
– Надо позвать кого-нибудь. В Академии есть врач? – взволновалась Маргарита. Она вопрошающе посмотрела на дракона. Его могучую грудь озаряло свечение солнца, пронизывая перекрестными лучами магическую ауру, разгораясь всё ярче и ярче, пока, наконец, не ослепило Маргариту вспышкой – дракон взмахнул кожаными крыльями и взмыл под башенные своды, в облачную пелену.
Девушка осталась одна, но совсем ненадолго. У неё за спиной раздались умеренные шаги, и голос изрек ровным тоном:
– Как вы сюда попали? – В отличие от бессвязных диалогов, которые вели во время боя Чара и дракон, каждое слово, прозвучавшее далее, было человеческим, произнесенным красивым, чистым, но безмерно холодным мужским голосом: – Простолюдинке не стоит здесь находиться. Отойдите от девушки.
Маргарита уложила Чару в удобную позу и, сжав кулаки, приготовилась встретиться лицом к лицу с человеком, в чьём тоне не прозвучало ни намека на переживание.
– У Чары слабый пульс. Ей срочно требуется медицинская помощь, – хладнокровно объяснила она, оборачиваясь.
Мужчина остановился в двух метрах от чужеземки, будто брезговал подходить ближе. Он был высок, с вытянутыми, острыми чертами и призрачно-бледным лицом; на лбу и скулах у него выпирали странные фиолетовые отметины – единственный внешний изъян, замеченный Маргаритой. Были ли они нанесены специально, в целях некого магического ритуала, или чародея наградила ими тяжелая доля?
Волосы его были даже длиннее и темнее, чем у Маргариты. Они опадали на спину, которую чародей держал аристократично ровно, и сливались с цветом мантии, украшенной таким же золотым рисунком на кайме и атласной подкладкой, как на одежде Чары. Под многослойными тканями виднелся разрез классического коричневого с золотым жилета, белые манжеты рубашки и ярко-фиолетовый галстук.
Маргарита быстро сообразила, что оба чародея, так или иначе, имеют отношение к Академии. Глаза мужчины были впалыми, небольшими, но причудливыми, благодаря своей ледяной светлости, просвечивающей хмурые тени от нависающих над ними прямых бровей. Взгляд – уравновешенный и изнеможенный, – скользнул с возмущенного лица Маргариты на неподвижную фигуру Чары.
Из-под мантии высунулись две худые руки, окованные браслетами из драгоценных камней и стекла и разномастными перстнями; увешанные всевозможными блестящими подвесками-амулетами наподобие тех, что носила