Конец прекрасной эпохи. Эссе и переписка с друзьями. Аркадий Ровнер

книгах с необычными судьбами, влиятельными в этих кругах. Это прежде всего книги П. Д. Успенского и Г. Гурджиева, написанные авторами первоначально по-русски, изданные и переизданные на Западе на многих языках. Они вернулись обратно в Россию в 60-е годы, их несколько раз переводили энтузиасты опять на русский (не зная о предыдущих переводах) – и они ходили по рукам в очень узком кругу последователей этих писателей.

      Известно, что Г. И. Гурджиев был одним из самых таинственных людей XX столетия. Он объявился в России в начале Первой мировой войны, создал несколько тщательно законспирированных мистических групп, в которых проводил никому тогда неизвестными методами работу по достижению космического сознания, а после революции через Кавказ эмигрировал в Германию и затем во Францию. П. Д. Успенский был учеником Гурджиева, в начале 20-х годов он разошелся со своим учителем, хотя всю оставшуюся жизнь (умер он в 1947 году, за два года до Гурджиева) пропагандировал знания, полученные от Гурджиева. Одной из причин большого интереса к идеям Г. И. Гурджиева являются, возможно, предлагаемые его учением парадоксальные формы спиритуалистической практики, соответствующие смутным временам социальных пертурбаций.

      Другая книга – «Роза мира» Даниила Андреева, сына известного писателя Леонида Андреева. Она писалась около десяти лет в советских тюрьмах и лагерях и посвящена метаистории России, анализу ее прошлого и будущего. Ярчайшие страницы книги рассказывают об императоре Александре I, о Сталине, о Небесной и Подземной России.

      Интересный феномен: существование серьезных и важных книг породило некоторого рода «анти-самиздат». Эти книги не циркулируют от знакомого к знакомому и не размножаются по закону геометрической прогрессии. Наоборот, обладатели их больше всего озабочены, чтобы круг их читателей был узким, чтобы книги не попадали в руки людей безразличных, любопытных, безответственных.

      Трудность спиритуалистического опыта, ограниченность информации и доступа к книгам приводят к формированию элиты. Элитарность – один из сознательных принципов этой среды, одна из идей, стимулирующих ее активность. Однако отсутствие внешних привилегий у этой элиты и прежде всего существенной для любой элиты привилегии изолированности породили особые формы ее самоутверждения и изоляционизма. Прежде всего, это шокирование и агрессивность в отношении к людям новым, не принадлежащим к внутреннему кругу. Человеку мало знакомому со сложившейся системой ценностей, с иерархией авторитетов часто очень трудно преодолеть волны недоброжелательства и отталкивания, которые обрушиваются на него при первых встречах с «продвинутыми» спиритуальными, или как их называют – «крепкими парнями».