– Все равно; они обе могут быть вместе; только вы завтра к нам переезжайте.
– Как это? к вам! Хорошо, я готов…
– Да, вы наймите у нас. У нас там, наверху, мезонин; он пустой; жилица была, старушка, дворянка, она съехала, и бабушка, я знаю, хочет молодого человека пустить; я говорю: «Зачем же молодого человека?» А она говорит: «Да так, я уже стара, а только ты не подумай, Настенька, что я за него тебя хочу замуж сосватать». Я и догадалась, что это для того…
– Ах, Настенька!..
И оба мы засмеялись.
– Ну, полноте же, полноте. А где же вы живете? я и забыла.
– Там, у – ского моста, в доме Баранникова.
– Это такой большой дом?
– Да, такой большой дом.
– Ах, знаю, хороший дом; только вы, знаете, бросьте его и переезжайте к нам поскорее…
– Завтра же, Настенька, завтра же; я там немножко должен за квартиру, да это ничего… Я получу скоро жалованье…
– А знаете, я, может быть, буду уроки давать; сама выучусь и буду давать уроки…
– Ну вот и прекрасно… а я скоро награждение получу, Настенька…
– Так вот вы завтра и будете мой жилец…
– Да, и мы поедем в «Севильского цирюльника», потому что его теперь опять дадут скоро.
– Да, поедем, – сказала смеясь Настенька, – нет, лучше мы будем слушать не «Цирюльника», а что-нибудь другое…
– Ну, хорошо, что-нибудь другое; конечно, это будет лучше, а то я не подумал…
Говоря это, мы ходили оба как будто в чаду, в тумане, как будто сами не знали, что с нами делается. То останавливались и долго разговаривали на одном месте, то опять пускались ходить и заходили бог знает куда, и опять смех, опять слезы… То Настенька вдруг захочет домой, я не смею удерживать и захочу проводить ее до самого дома; мы пускаемся в путь и вдруг через четверть часа находим себя на набережной у нашей скамейки. То она вздохнет, и снова слезинка набежит на глаза; я оробею, похолодею… Но она тут же жмет мою руку и тащит меня снова ходить, болтать, говорить…
– Пора теперь, пора мне домой; я думаю, очень поздно, – сказала наконец Настенька, – полно нам так ребячиться!
– Да, Настенька, только уж я теперь не засну; я домой не пойду.
– Я тоже, кажется, не засну; только вы проводите меня…
– Непременно.
– Но уж теперь мы непременно дойдем до квартиры.
– Непременно, непременно…
– Честное слово?.. потому что ведь нужно же когда-нибудь воротиться домой!
– Честное слово, – отвечал я, смеясь…
– Ну, пойдемте!
– Пойдемте.
– Посмотрите на небо, Настенька, посмотрите! Завтра будет чудесный день; какое голубое небо, какая луна! Посмотрите: вот это желтое облако теперь застилает ее, смотрите, смотрите!.. Нет, оно прошло мимо. Смотрите же, смотрите!..
Но Настенька не смотрела на облако, она стояла молча, как вкопанная;