Она ушла, и я заглянул внутрь. Всё, как обычно: простой стол, шкаф, простая грубо сколоченная кровать. На кровати жирный чёрный котище. Старуха вернулась с ковшом воды, и я начал пить. Внезапно сзади из комнаты выбежал Лекс и замахнулся на старуху мечом.
Ослепительная вспышка света сорвалась с пальцев старухи, и Лекс упал на пол с дымящейся дыркой посреди лба. Я, было, дёрнулся, но не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Видимо, она подмешала в воду какое-то зелье. Ведьма щёлкнула пальцами, и я попросту упал.
Очнулся я в небольшом темноватом помещении. За окном была ночь, а в небе ярко светила полная луна. В углу возле окна стоял небольшой каменный алтарь, богато украшенный резьбой в виде переплетенных змей, а около него столик с какими-то колбочками, коробочками и прочей дребеденью. Рядом с алтарём стояла ведьма и что-то смешивала в деревянной ступке. Она была одета в довольно красивое платье. Такие были в моде лет семьдесят назад, ещё, наверное, при дворе короля Тео IV. В другом углу неподвижно висела, закованная в кандалы, юная девушка. Очевидно, это и была дочь судьи. Даже в таком состоянии она была невероятно красива.
Я попытался пошевелиться, но вновь у меня ничего не вышло. Ведьмины чары действовали. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать за действиями старухи. Она тем временем закончила свои приготовления и подошла к девушке. Та от страха так широко открыла глаза, что в них отразилась луна. Ведьма взяла со стола золотой нож в форме полумесяца и сделала надрез на правой руке дочери судьи. Несколько капель крови скатились в подставленную ведьмой чашу. Затем серебряным волнистым клинком она проделала тоже самое с левой рукой.
Подойдя к столу, ведьма влила кровь в приготовленные ею смеси, что-то пробормотала и подожгла. Последовала яркая вспышка, а затем сизый дым окутал ведьму с ног до головы, скрыв её от моих глаз. После того, что произошло с Лексом, я ожидал чего угодно: от природных катаклизмов до открытия врат в Преисподнюю. Однако, взглянув на девушку, я понял, что задумала старуха. Пленница на глазах седела, на лице появлялись глубокие морщины. Ведьма решила за её счёт вернуть былую красоту и молодость. Это даже можно было понять, но увидев то, что происходит с девушкой, я просто вскипел. И толи ярость придала мне сил, толи ведьма отвлеклась от меня и её чары ослабли, но я буквально сорвался с места, схватил первое, что попалось под руки – это был серебряный ритуальный нож – и пронзил ведьме грудь. Дым сразу осел, а ведьма замертво рухнула на пол. Я расстегнул кандалы, сковывающие дочь судьи. Девушка обессилено упала мне на руки и подняла заплаканное лицо. Оно вновь было молодо.
Пару дней спустя я привёз ведьмину пленницу к западным воротам Кенории. Я решил, что не стоит заезжать в город и требовать награды от судьи. Наградой вполне можно считать благодарность его дочери, которая теперь не столь невинна, как была до похищения. Поцеловав её на прощание, я развернул коня и поскакал вдогонку заходящему солнцу.
5
В этот день я проспал,