– Говорят, что перед взрывом в тринадцатой лаве Доброго Шубина видели, – продолжал вещать сиплый.
– Та иди ты! – не поверил молодой.
– Вот тебе крест. Не зря же говорят, что где он появляется, там жди беды…
– Та, не… брешут, наверное, – продолжал сомневаться молодой собеседник.
– Ну, ты… – сиплый пытался подобрать для молодого подходящее сравнение. – Фома ты неверующий, – наконец прохрипел он, не найдя ничего более изощрённого.
Только теперь я вдруг осознал, кто именно меня спас. Легенды о предвестнике катастроф давно были на слуху у любого шахтёра. Вот только в тот момент до меня не дошло, что это именно тот самый Добрый Шубин. Да и по имени его ведь никто из шахтёров никогда не называл, и это тоже сбило меня с толку. Я перестал прислушиваться к разговору моих соседей, так как моё сознание вновь, без моего ведома, покинуло тело.
В третий раз я очнулся…
* * *
Сознание медленно выпутывалось из трясины небытия, словно паук, увязший в вязком киселе. Вскоре я начал понимать, что всё, увиденное мной до этого момента, было лишь ярким воспоминанием моей прошлой жизни. Шахта, воришка, мой загадочный спаситель… Если бы не он, то остался бы и я в той проклятой тринадцатой западной лаве. Меня до сих пор терзал один вопрос: почему именно я? Почему этот Шубин выбрал из сотни шахтёров именно меня?.. Если со сном было всё понятно, то теперь вставал другой вопрос: где я сейчас, и что со мной, вообще, произошло? В желудке непонятно от чего мутило, а голова ужасно болела, будто в ней бесперебойно долбила сотня отбойных молотков. Во рту было сухо, как в пустыне. Мысли путались, цепляясь друг за дружку, и вспомнить события, предшествовавшие моему появлению в этом месте, никак не удавалось. «Может быть, меня вновь забросило в какую-то иную реальность», – мелькнула в голове мысль. Но я тут же отмёл это предположение, так как мой опыт предыдущих перемещений во времени доказывал, что это не так.
Из-за непрерывного, монотонного гула уши были заложены, точно в них натолкали ваты. С одной стороны, это позволяло хоть как-то сосредоточиться, но шум, несомненно, придавал ещё больше страданий моему несчастному мозгу. Я сделал глотательное движение горлом, и «вата» исчезла, зато усилилось давление на барабанные перепонки, и ещё больше разболелась голова. Вдруг на фоне этого шума я чётко различил чьи-то голоса. Разговаривали мужчины. Говорили громко, не опасаясь, что их кто-то услышит. Гул двигателей самолёта, в котором я куда-то летел (а если быть точным, то меня летели), не препятствовал этой беседе и позволял мне расслышать каждое слово.
– И на кой этот калека кому-то понадобился, чтобы из-за него самолёт гонять? – сказал один из мужчин.
– Тебе то что? – грубо отозвался другой. – Тебе бабки заплатили, вот, и сиди, помалкивай в тряпочку.
– Да я что, я ничего, – немного стушевался первый. – Интересно просто.
– Интересно