Вот только кому и зачем я понадобился, сколько не напрягал я свою больную голову, понять так и не смог. «Эх, – думал я, – жаль, что глаза завязаны». Я много чего умел такого, о чём обычные люди разве что только мечтать могут. Как минимум, залез бы похитителям в голову и кое-что для себя прояснил. Всем был хорош мой дар, но вот проделывать что-либо с человеком я мог только тогда, когда хотя бы раз загляну в его глаза. О такой своей особенности я никогда никому не говорил, разве что только Валентине. Но она женщина не из болтливых и обмолвиться, я уверен, об этом никому не могла. Отсюда следовал вывод, что повязка на глазах не из-за страха передо мной, а, скорее всего, из элементарной предосторожности и конспирации: чтобы я не видел тех, кто будет со мной тесно контактировать, и не видел дорогу, куда меня везут. Впрочем, по тому разговору, который я расслышал при пробуждении, эти люди и сами толком не знали ни кто я такой, ни куда меня перевозят. Видимо, это были рядовые исполнители, выполняющие чьё-то задание. И здесь вновь вставал неразрешимый пока вопрос: чьё задание они выполняли?
– Проснулся, – ответил я на вопрос Второго, с трудом ворочая пересохшим языком, и сразу добавил. – Воды дадите напиться?
– Ти диви! – возмутился хохол. – Зараз йому води, а потiм поссать його веди4.
– Не шуми, Мыкола, – отозвался Первый соглядатай. – Может это его после наркоты сушит. Дай ему напиться, а то ещё помрёт по дороге, а нам потом отвечай.
«Ага, – подумал я, – значит, мои догадки по поводу наркотика, к сожалению, оказались верными».
– Это точно, – согласился с Первым Второй, – нам велено доставить его в лучшем виде. Не дай Боже с ним чего случится – нас по головке не погладят.
– Тобi треба, то сам йому i давай воду. Буду я ще усякого сепаратиста водою поїти5, – упёрся хохол.
Тем не менее я почувствовал, как кто-то засовывает мне под шею ладонь.
– Вставай, дядя, – услышал я прямо над ухом голос Первого, – я воды дам.
С его помощью я с трудом присел на своём жёстком ложе. Всё тело затекло и болело от долгого лежания в одной позе. «Шавасана, туды твою мать», – с горькой иронией вспомнил я название «позы мёртвого» в йоге. К губам прикоснулось горлышко фляги. Придержав её руками, я с наслаждением выпил почти всю воду, которая в ней была.
– Можно я немного