Тихий дом. Эльвира Абдулова

никогда не могла даже догадываться, какое счастье принесет ей рождение дочки, сколько новых, прежде неизвестных эмоций она ощутит, насколько ее жизнь изменится и станет находиться в полной и неразрывной зависимости от состояния дочери. Это маленькое, растущее на глазах существо, заставило ее бояться за свою собственную жизнь, оберегать себя от глупостей, на которые она бы прежде легко согласилась. Сейчас она знала, что не имеет права ни болеть, ни рисковать собой ни в коем случае, потому что иначе Лиза останется одна. Ребенок ее, не склонную к проявлениям чувств, сделал более эмоциональной. Он помог ей заглянуть в прошлое, вспомнить свое собственное детство, сопоставить, сравнить и порадоваться, обнаружив какое-то сходство. Не было больше «Ленки с ленцой» – она, только справившись со сном и наладив режим дочери, стала думать о возобновлении работы. Несколько часов в день принесли бы ей неплохую сумму, позволившую жить ей и дочери, ни от кого не завися. И тогда вызывалась Даша, которая с удовольствием уводила малышку гулять, в то время как Лена возвращалась к другой, знакомой ей роли, отдыхая от кухни и бесконечных хлопот по дому. Дочка абсолютно изменила Ленину жизнь, хотя некоторое время назад она была чуть ли не уверенная в своем «child-free». Так что же происходит с теми, кто хотел ребенка до сумасшествия? Как же, наверное, им тогда долгожданное материнство сносит голову?

      Наверное, не будь этой тревоги в первые годы жизни девочки, Лена все равно бы испытывала невероятную любовь к дочери, но регулярные обследования, визиты к врачам и беспокойство не только навсегда крепкой и нерушимой цепью соединили мать и дочь, но и помогли Лене пережить исчезновение из их жизни Виталика, уход отца и все странности матери. Лена была сфокусирована на другом, и обвинять ее в этом было нельзя. Жизнь маленького хрупкого существа была для нее ценнее и значимее, потому что она целиком и полностью зависела от матери и была абсолютно беспомощна. Лена не просто вплотную соприкоснулась с испытаниями, она жила очень настороженно, не веря в то, что хорошие времена когда-нибудь снова постучатся в ее двери.

      Лена рассматривала спящую дочку и не могла отделаться от мысли, что есть в ней нечто такое, что она пока как следует рассмотреть не в силах, некий слабый свет, какое-то свечение вроде того, что исходит от зажженной свечи. Лена, конечно, храбрилась, но по ночам все же плакала, сомневаясь, действительно ли она справится, оставшись одна с ребенком на руках. Ей нужно было быть очень сильной, крепко держать девочку в своих объятьях, чтобы не унесло ветром еще и ее – почему-то на мать Лена не рассчитывала, понимая, какой хрупкой и слабой оказалась она, оставшись после стольких лет совместной жизни без мужа.

      Сначала Зинаида Алексеевна замкнулась в себе, а потом стала худеть, терять вес прямо на глазах. Лена удивилась: ей казалось, что в этой связке, в этом долгоиграющем дуэте сильной была именно материнская партия. Улыбающийся