– Поживём – побачим!
– Это ты умышленно безграмотностью хочешь свою начитанность подчеркнуть? – улыбнулся замполит.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант! Это у нас все так говорят там, где я живу. Это же рядом с Украиной и у нас говорят на «суржике» – смеси двух сильно схожих языков, русского и украинского. При чём этот говор не =льзя назвать ни одним, ни другим, язык-«метис», если можно так выразиться. А вообще, у нас край интересный, в каждом селе свой говор и живут люди, чаще всего переселенцы и из Екатеринославской губернии, из Запорожья, немцы-колонисты, поляки, пермяки и откель только нету.
– Вот видишь, ты этим сам себе доказываешь, что тебе нужно искать себя в сфере культуры. Я вижу, что из тебя культработник примерный получится. Ты – вовсе не технарь.
– Ну кое-чё и технике могём! Например, болт с гайкой скрутить.
– Юморист!
За время службы в Ростове, Иван побывал дома и у него пару раз побывали родители. В увольнении разыскал и познакомился с родными зятя Анатолия и его старшей дочерью Валей, которой шёл уже 14-й год и она с 1945 года, как только отец ушёл на фронт, стала жить у бабушки в Ростове-на-Дону. А меньшая Алла, которой в тот момент было всего пять лет, оставалась в селе, на удивлении сожительницы Анатолии и старшей сестры Ивана в одном лице, у Анны Фёдоровны.
Отец девочек, оставшись вдовцом, был очень благодарен и своим родным, и, тем более девушке, которая не посмотрела на то, что мужчина на 13 лет был старше да ещё и с двумя детьми, приняла и его, пустила в сердце и детей. Анатолий воевал танкистом. Брал в мае 1945 года Берлин. И теперь дослуживал, в соответствии с графиком демобилизации, его черёд ещё на пришел.
Полтора года после Дня победы служил ещё и сам Иван. В итоге, прослужив два года и 10 дней, был демобилизован 20 декабря 1946 года.
4
В послевоенное время рабочие руки были в дефиците везде. Нужно было не только города и заводы поднимать, но и сельское хозяйство. Тем более голод 1946—1947 годов дал одно из важнейших направлений работы и властных структур, общественных организаций и активистов. И за каждого работника шла нешуточная борьба. Чтобы удержать людей в колхозах, колхозники не имели паспортов. Несправедливо, но факт. Нужно было быть служащим или, когда колхоз нуждался в специалисте, посылал кого-то на учёбу. Тогда молодой человек или девушка получала паспорт и могла уехать в город для получения образования. Колхозник мог поехать в город, скажем на рынок, продать там что-либо и взамен купить, но для этого ему в колхозе выдавали справку с печатью, точно, как «мандат» на заре советской власти.
С нового года Иван вышел на работы в колхоз, так как уже пару раз приходи «ходоки» и «сватали» на работы. Особых «козырей» у них не было, кроме того, что и так все знали: работай на «трудодни»