– Мэй – прелесть, я не знаю в Нью-Йорке ни одной другой девушки, такой же красивой и разумной. Вы сильно влюблены в нее?
Ньюланд Арчер покраснел и рассмеялся:
– Так сильно, как только может быть влюблен мужчина.
Она изучающе посмотрела на него, словно боялась упустить малейший оттенок смысла в том, что он сказал.
– А вы считаете, что существует предел?
– Влюбленности? Если он и существует, я его не нашел!
Она просияла.
– О! Значит, это настоящая романтичная любовь?
– Самая романтичная из всех романтичных!
– Как чудесно! И вы сами нашли друг друга – никто не устраивал ваш союз?
Арчер взглянул на нее, не веря своим ушам, и с улыбкой ответил:
– Вы что, забыли? Мы в нашей стране никому не позволяем устраивать наши браки.
Ее щеки слегка порозовели, и он тут же пожалел о своих словах.
– Да, – согласилась она, – забыла. Вы должны простить меня: время от времени я допускаю подобные ошибки. Не всегда помню, что то плохое, что… что было там, откуда я приехала, здесь – хорошо. – Она опустила взгляд на свой венецианский веер из орлиных перьев, и он заметил, что губы ее слегка дрожат.
– Мне так жаль, – непроизвольно вырвалось у него. – Но знайте: здесь вы – среди друзей.
– Да, я знаю и чувствую это, куда бы ни пошла. Потому-то я и вернулась домой. Хочу забыть все, что было, и снова стать настоящей американкой, как Минготты, Уелланды, как ваша чудесная матушка и все остальные собравшиеся здесь добрые люди. А вот и Мэй приехала, вам, конечно, хочется поскорей ее встретить, – добавила она, не пошевелившись, и снова перевела взгляд на лицо молодого человека.
Гостиная начала заполняться гостями, приглашенными на послеобеденный прием. Проследив за направлением взгляда мадам Оленской, Арчер увидел Мэй Уелланд с матерью, как раз входивших в дверь. В бело-серебристом платье, с венчиком серебряных цветов в волосах, высокая девушка была похожа на Диану, еще взволнованную после охоты.
– О, – сказал Арчер, – у меня столько соперников! Видите, ее уже окружили. Ей представляют герцога.
– Тогда останьтесь со мной еще ненадолго, – тихо попросила мадам Оленская, касаясь его колена пышным веером. Прикосновение было легчайшим. Но оно растревожило Арчера, как ласка.
– Да, позвольте мне остаться, – так же тихо ответил он, едва отдавая себе отчет в собственных словах, но тут к ним подошел мистер ван дер Люйден в сопровождении старого мистера Урбана Дагонета. Графиня приветствовала их своей