Матвей снова представился.
– Аааа. Учитель? – мужчина пьяно усмехнулся и запустил пятерню в спутанные волосы. – А мне учителя здесь не нужны. – Он вдруг уставился за спину Матвея остекленевшими глазами и хрипло зашептал: – Зачем пришла? Уходи, Христом Богом прошу. Уйди! Отдам я его!
Мужчина покачнулся, и Матвей увидел белое лицо и полные страха глаза стоявшей за ним женщины. Она смотрела на Матвея и беззвучно повторяла какое-то слово. Дверь захлопнулась.
«Мо-роз-и-солн-це. Что она пыталась сказать? Сходить к участковому? И что скажу? Что родители своих сыновей в город отправили? Имеют право. Что увидел кусок янтаря, похожий на тот, что подарил дочке? Так таких серёжек, может, тысяча. Что отец Алёши допился до белой горячки? Так ему тогда врач нужен. Врач?»
Матвей подвигал ртом, повторяя движения губ женщины. Может, она просила позвать к ним Знахарку?
Настасью Петровну односельчане только за глаза звали Знахаркой. А лично обращались уважительно, по имени-отчеству. Дом её стоял на той же улице, что и дом Матвея. Если шла по их улице молодуха с младенцем или ковылял мужик, держась за поясницу, все знали: идут к Знахарке. Да и его жена тоже к ней Любаву носила. Потом несколько дней была как не в себе. Вздыхала невпопад, от Матвея отмахивалась. Не твоё, мол, дело, сама разберусь.
Знахарка встретила Матвея неласково, но в дом, пропахший травами, пустила.
– Что за беда? Садись за стол, – показала она на табурет, сама села напротив.
Матвей не знал, с чего начать, но потом из него как полилось. Выложил всё, что наболело. Старуха не перебивала, только лицом потемнела, когда рассказывал, как встретил Егора в городе и как Галина посмеялась над ним.
– Помогите дочь найти. Сердце болит, спать не могу.
– Раз пришёл, расскажу, что знаю. А поверишь или нет, дело твоё. Село наше старое. Говорят, что началось оно с людей, похожих на медведей. Или с медведей, похожих на людей. Но до сих пор такое случается: родится в семье дитя человеческое, а на шестнадцатый или семнадцатый год, у кого как, в самое первое полнолуние обращается. Становится медведем молодым. Всего на несколько часов. Если живой крови не выпьет, то снова человеком станет. А если беда такая случится, что курицу поймает или собаку задерёт, останется медведем. Поэтому их от греха подальше на цепь в полнолуние сажают.
– А Любава? Она-то здесь при чём?
– Когда принесла её Галина ко мне, я сразу сказала, что печать медвежья на девочке. И следить за ней нужно с шестнадцатого дня рождения. А уж посадила она Любаву на цепь или нет в то полнолуние, мне неведомо. Сам спроси.
Зачем он сюда пришёл? Легенды. Оборотни. Цепи. Это в наше-то время! Вампиров ещё не хватает.
– Не поверил, – усмехнулась Знахарка. – А ты сходи к жене. Если что плохое узнаешь, водку не пей, а ко мне возвращайся.