– Это не обязательно… – проговорил он неуверенно.
– А как же безопасность? – захлопала ресницами Марго. Не нравился ее самодовольный оскал Сейну, ох не нравился. – Или, может, ты струсил? Может, это тебя надо носить за пазухой и кормить морковкой?
– Не отцепишься же, да? – Сейн посмотрел в стакан. Там еще оставалась краска.
Не сводя взгляда с королевы, он намазал первую прядь. Вторую…
Потом Марго помогла ему с затылком.
Когда стакан опустел, а пальцы у обоих почернели от краски, беглецы наконец взялись за еду.
Сейн пил молоко и поглядывал на Марго. Даже с короткой стрижкой, даже взъерошенная, она не походила на мальчишку. Но казалась теперь куда младше, совсем ребенком. Сбежавшая из дома дочь свинопаса. Бродяжка, которая попрошайничает у дороги. Шлюшка из нижних районов, дорогой товар с непорченым лицом и гладкой кожей.
Точно не королева.
Марго заметила, как он разглядывает ее, и настороженно, волнуясь, как бы алхимику не вздумалось еще что-нибудь в ней поменять, спросила:
– Ты чего так смотришь?
– Ты ведь меня так и не узнала, – сказал Сейн задумчиво.
– А мы разве встречались?
– Виделись. Четыре года назад. Эрл Танкред закатил славную пирушку на свадьбе своего сына.
Марго замерла, не донеся кусок хлеба до рта. Глаза ее расширились:
– Не может… Так это был ты? Ты тот самый алхимик?!
Былое. Свадьба
Живущие среди пустынь схеоты всегда ценили женщин костлявых, с мальчишеской фигурой, гибких как песчаный кот. Мужчины Нижнего Серпа – корпарика́́нские, архело́нские и другие хайласа́́рских народов – в первую очередь заглядывались на женскую походку. Плавное покачивание бедер, как шхуны на волнах, и длинные ноги заставляли южную кровь кипеть. Сантарийские поэты веками воспевали худую шею и ямочки на ключицах, а художники рисовали женскую талию тонкой, как виноградная лоза. Говорят, именно живописец первым придумал корсет. Здесь же, в королевствах Верхнего Серпа, главным достоинством женщины считался бюст. И чем этого достоинства больше, тем лучше.
Сейну раньше не доводилось видеть женщин из кланов Калерау, поэтому он с любопытством наблюдал за невестой. Хильма целиком была пышна, кругла, а смех ее, казалось, мог расшатать потолочные люстры и задуть свечи. Даже жених, Альрик, – высокий юноша с широкой грудью и бугристыми мышцами, которые не скрывала свободная праздничная рубаха, – выглядел рядом с ней ребенком.
В зале было шумно. Люди пили, ели, поднимали кубки за новый союз, выкрикивая поздравления. Одна из придворных девушек даже спела перед молодыми песню на языке чужеземцев. Сейну она почему-то показалась грустной, хоть он не разобрал ни слова.
Заметил, что не услышал еще ни одного тоста за здоровье будущих детей, хотя это первое пожелание у сили́нгов.
По