Хрупкое тело драконёнка и слабые чешуйки не выдержали этого. Вулкан истлел. От него остался один скелет.
Новобранец осознал, что сделал, только после того, как кости Вулкана с оглушающим грохотом посыпались на каменный пол. Этот звук эхом отдавался от стен пещеры.»
Этот звук всё ещё звучал в сердце Новобранца. Вся семья Вулкана тогда невзлюбила его. Возненавидела. Родители всячески поддерживали Новобранца, но сами теперь смотрели на него со слабым страхом. Только он этих взглядов не видел.
С тех самых пор его начали бояться и презирать. Находились и те, кто им восхищался – те, кого Вулкан тоже доставал. Но сам Новобранец корил себя за содеянное. На его лапах осталась запечённая кровь дракона.
Всё хорошо? – спросил Главарь, притрагиваясь к плечу друга.
Терпимо, но неприятно от воспоминаний. – Признался дракон. Ему было паршиво.
Оба ящера пересекали подземные пещеры, не замечая никого вокруг. Казалось, что их окутала тонкая плёнка воспоминаний, сквозь которую не могли пробиться внешние звуки. Несчастные драконы, что прониклись людскими судьбами, позабыв о своих собственных.
Я поговорю с ним. Можешь не переживать по этому поводу. – Кивнул наконец Главарь. – А ты пока старайся не встречаться с людьми. И я буду стараться.
Не проблема. Сегодня я вновь возвращаюсь в бой. – Новобранец вспомнил радость, с которой воевал с демонами. Только это сейчас его и радовало. И он желал скорее вернуться к своим святоогненным товарищам.
Береги себя. Ты знаешь, что я не могу потерять и тебя. Я этого не переживу.
Не волнуйся, я попытаюсь избежать участи, что настигла твою возлюбленную. – Новобранец помнил рассказ Главаря о том, как демоны забрали его жену, пока та отважно с ними сражалась. Они оба не любили вспоминать это. – И спасибо за то, что не переубеждаешь меня.
Я не имею права, дружище. – Главарь устало улыбнулся, а Новобранец почувствовал это.
* * *
Вы знали, что нет на свете ничего мягче темноты? Что самая горячая вещь, это затухающее сердце? Что нет места лучше, чем пустота сознания?
Человек, потерявший имя, лежал, прижав ноги к груди, на огромной шляпке едва сияющего гриба. Голубой свет приятной дымкой пробивался сквозь опущенные веки.
Он дремал, но ещё ясно мыслил. Нигде он не чувствовал себя нужным. Для драконов он человек, для людей – дракон. Но он и сам давно забыл, кем являлся прежде.
Туман сознания не давал вспомнить о былом. Как только Человек будто бы нащупывал кончиками пальцев своё прошлое, свою историю, серые клубы пара сгущались. Туман не давал Человеку вспомнить себя.
Лишь во сне он иногда слышал имена, раззадоренный смех и голоса, любви в которых таилось больше, чем во всём, что окружало теперь. Но все они прятались в дыме, звали его и исчезали. А он искал, пока надежда догорала, пока искра сердца, такая горячая и чистая, медленно угасала.
Его не могли потревожить – он спрятался в одной из самых дальних пещер, где его мучали кошмары собственной жизни.