– Да, знаю, это далеко!
– Ну, не так и далеко, зато до воды ближе. Разыграемся – и сразу в воду!
– Как вам хорошо! – произнесла она мечтательно.
Потом повернулась ко мне, провела рукой по моим волосам и прижала свою ладошку к моей щеке:
– А у тебя небольшой шрам остался от того удара мячом, ты помнишь? – и нежно дотронулась до моего виска.
– Конечно, помню! Шнуровкой на мяче зацепило. А ты мне йод из дома притащила! И всё-таки я уговорил тебя один раз поиграть с нами!
Солнце совсем ушло за горизонт. Мы с Людой возвращались по домам. Около её дома я оглянулся и в последний раз посмотрел на реку.
Закатные краски совсем поблёкли. Противоположный берег темнел сваями старого причала. Строительные краны, склонив головы, грустно смотрели на свои широко расставленные стальные ноги. Ещё недавно зелёная, стена камышей посередине реки стала серой, она быстро подрастала и уже скрыла собой почти весь далёкий берег, влюблённую парочку, крыльцо, на котором всегда сидела Люда, летающий над нашими головами мяч. С трудом был уже различим и весь наш городок, своим расположением напоминающий большой военный корабль, на котором продолжали служить пусть и отставные, но по-прежнему военные моряки, в своих кубриках или на боевых постах.
Этот большой фрегат, замедляя ход, всё больше погружался в волны, пытаясь перестроиться в кильватер боевой эскадры, но отставал, отставал и, зарывшись носом в волны, лёг на грунт. Был занесён песком, утратил название и теперь лежал у реки, подставляя борта штормовому ветру. И когда ветер достигал ураганной силы, экипаж, кутаясь в кители и бушлаты, выходил на палубу посмотреть, не сбил ли ветер надстройку, не сломал ли телевизионную антенну, и, убедившись, что все медные трубки смотрят в нужном направлении, спускался в тёплый кубрик нести свою вахту.
Я стоял на веранде у окна и смотрел на уже летнюю природу. Липа под окнами оживилась нежными листьями – они были совсем ещё тонкие и такие нежные, что сквозь них пробивались солнечные лучи. Моё сердце билось спокойно и ровно, готовое принять все предстоящие перемены в жизни.
Из комнаты доносился застольный гул голосов – меня провожали на службу.
– Пригласи эту девочку! – вышла мама на веранду.
– Какую девочку? – удивился я.
– Там девочка второй час по улице прохаживается! Наверное, хочет, чтобы ты её пригласил.
Я увидел Люду. Скрестив руки, обняв себя за плечи, она медленно шла вдоль нашего забора, пиная ногой лёгкие камешки.
– Смотри, – сказала мама, – сейчас она дойдёт до конца улицы и обратно пойдёт!
– Мама, она же ещё маленькая! Ей только четырнадцать лет. И у меня Таня есть! Вернее, была… И вообще, может быть, она просто прогуливается…
– Вот ты просто так и пригласи…
– Нет! – решительно ответил я, объясняя маме, что не хочу давать надежду девушке на дальнейшие отношения. Что хочу уехать из дома на три года без всяких обязательств. Что кроме Тани мне никто не нужен.
– Ну, смотри, – огорчённо сказала мама, – пожалеешь. –