Движения той ручки полностью дублируется, то есть, находится в жёсткой связке с ручкой управления, находящейся в кабине инструкции. При необходимости, командир может так садануть по курсантскому колену, что мало не покажется. Надеюсь, теперь вам будет понятно, почему первую неделю полётов мои внутренние поверхности колен напоминали сплошной серо-фиолетовый синяк, с буро-коричневыми кровоподтёками. А сколько за ту неделю матерных фраз и залихватских слов оборотов я услышал в своих наушниках!.. Надо полагать, столько я не слышал за всю свою предыдущую жизнь.
Вне всяких сомнений, Николай Иванович был лётчиком от Бога, а вот инструкторские качества Кравца в тот период я ставил под большие сомнения. Своим криком и непрерывным дёрганьем за ручку управления он, порой доводил меня до полного исступления – я мог и вовсе забыть, куда лечу; и где ныне находится мой самолёт. Что уж тут говорить о какой-то посадке, если взлётно-посадочная полоса, каждый раз виделась мне в каком-то плотном тумане полнейшей опустошённости.
Вы даже представить себе не можете, какую радость я испытать, когда вновь увидел на аэродроме, выписавшегося из госпиталя, лейтенанта Корнейчука. Да-да, это был тот самый инструктор, за которым я и был изначально «закреплён». Во мне определённо затеплилась надежда. Надежда на то, что ранее описанный мною кошмар наконец-то закончится. Да, чего там «затеплился»? Я уже был абсолютно уверен в том, что с этого самого момента, всё обязательно встанет на свои места и я, непременно стану лётчиком. Потому и встретил я Владимира Викторовича, как самого близкого и дорогого мне человека.
Впрочем, как покажут последующие события, я слишком рано обрадовался; напрасно тешил себя надеждой на благополучное завершение тренировочных полётов. Вполне допускаю, что я и сам отчасти расслабился… Так или иначе, но первый вылет с инструктором показал, что методику обучения лейтенант Корнейчук полностью перенял от Николая Ивановича Кравца, который несколько лет назад и являлся инструктором моего нынешнего инструктора. Те же самые фразы, ядрёные обороты; те же бесконечные удары ручкой управления по коленям. Короче, в кабине истребителя для меня продолжился всё тот же самый кошмар, что и прежде. Разница была лишь в том, что молодой лейтенант являлся максималистом. Едва ли не за уши он тянул каждого из нас к самостоятельному вылету, не допуская и мысли о каком-то там списании.
Ну, а теперь самое время вновь вернуться к первоначальной,