– Ты что, Андрей Михалыч, вдруг? С чего этого на ночь глядя, в простой день? Сейчас выпьешь, а потом будешь всю ночь храпеть, мне спать не давать!
– Мама, вы в разных комнатах спите, о чем ты говоришь? – вмешалась Надя.
– Ну и что! Ты знаешь, какой у меня сон чувствительный?
Тетя Ника боролась с выпиванием дяди Андрея, хотя он совсем не злоупотреблял, знал свою меру. Она всегда говорила о плохой генетике Капитана, припоминая дедовского брата – настоящего алкоголика. Мой же дед, отец дяди Андрея и моей матери, практически вообще не пил. И все разговоры о наследственности с тетей Никой ни к чему не приводили, она была убеждена в потенциальной опасности алкоголизма, нависшей над дядей Андреем из-за его дядьки. Капитан, который никогда не лез за словом в карман, говорил, что тетя Ника в генетике – строгий последователь академика Лысенко.
Мне иногда казалось, что она нарочно делает подобные вещи, чтобы обломать дядьке кайф. Обычно Капитан не капитулировал, вступал в пререкания и откровенно раздражался, но тут, не вступая ни в какие конфликты, дядя Андрей спокойно согласился, даже что-то поддакнул. Я был удивлен метаморфозой. Тетя Ника же, обломав нам кайф, спокойно удалилась с бутылкой. Мы втроем переглянулись. Капитан равнодушно проводил взглядом уходящую жену, потом молча встал, подошел к кухонной полке, открыл дверцу, запустил внутрь руку и достал оттуда стеклянную фляжку коньяка.
– Давайте по одной, пока Лысенко нет.
Он разлил всем по рюмке и тихо сказал:
– За тебя, Надежда! Счастья тебе, хорошей семьи!
– За тебя, Надя! – почти прошептал я и, не выдержав, добавил: – И за Баклажана!
Надя криво улыбнулась. Мы дружно выпили. Дядя встал, опять подошел к кухонному шкафу и тихо спрятал фляжку внутри. Вдруг зазвонил телефон. Надя сняла трубку, приложила ее к уху и алекнула в нее и тут же, не сказав ни слова, отдернула ее от уха и протянула ее мне. В ее глазах было замешательство. Я взял трубку:
– Да.
– Ты что, совсем охренел, что ли? Домой не собираешься? Тогда можешь совсем не приходить! – это Маринка. О, она выпалила все это и повесила трубку. Крик в трубке был настолько громким, что понятно было, что Капитан и Надежда все слышали. Мне хотелось от стыда провалиться вместе с кухонной табуреткой на нижний этаж.
– Что она, охренела совсем, что ли? – пробормотал я, не очень понимая, как выбраться из этой ситуации. Ситуацию спас дядя Андрей: он отправил меня домой.
– Уже поздно, давай отправляйся домой к детям. Спасибо, что зашел.
Между бровями у него была складка. Мы торопливо распрощались.
Конечно, мотоцикл. Мальчишкой все поездки на мотоцикле были однодневными, в основном сводились к тому, чтобы найти девчонку, подхватить ее где-то, найти пустую дачу или квартиру у друзей и сгонять туда и обратно. А сейчас можно поехать далеко, через всю страну, на восток или запад, на юг или север, за тысячи миль, куда –