Дядя Андрей налил по второй, тут на кухне появилась Надя. Мы с Надей были близки и чем старше становились, тем становились ближе. Она тоже училась в медицинском, но во Втором меде. Надя села с нами за стол.
– Коньяк будешь? – спросил дядя Андрей.
– Рюмочку выпью.
– А кто тебе больше-то нальет, – передразнил ее дядя Андрей. Он обожал дочь, она боготворила его, но сцеплялись по поводу и без повода они регулярно – слишком похожие сильные характеры.
– Что отмечаем? – спросила Надя.
– Я мотоцикл продал, – ответил я.
– То-то я смотрю, что как будто похороны, – хмыкнула Надя.
– Надька, кончай давай. И так тошно, – примирительно сказал я.
– Не кончай, а заканчивай, – ответила Надя.
– Ты что, совсем охамела, такое говорить при отце, – то ли шутя, то ли серьезно сказал дядя Андрей, было видно, что эта присказка раздражает его.
– Папочка, я учусь в медицинском, ты сам меня туда отправил. Поверишь ты или нет, но мы там проходим анатомию и физиологию половых органов, и не только женских, но и мужских! Хочешь, расскажу?
– Надежда, – вмешался я, – какая муха тебя укусила? Не бурей, ведь нарвешься.
– Папа, хочешь?
Капитан смотрел на дочь широко открытыми глазами.
– Ну ты, Надька, и стерва выросла, – беспомощно констатировал дядя Андрей. – Давай я тебе еще рюмку налью, лишь бы замолчала.
Надя улыбалась, я смотрел на нее и любовался ею. Она была красива своими тонкими чертами, в которые были вписаны самоуверенность и почти развязность, но она умела так естественно себя вести, это был настолько ее, ни на кого не похожий стиль, что вызывал восхищение своей уникальностью. Когда кто-то из ее подруг или знакомых пытался подражать ей, то получалось неимоверно вульгарно и пошло.
Надя говорила и двигалась очень размеренно и грациозно, чуть томно, как в танце, и ее тонкие руки, пальцы, ноги двигались вокруг неоживленных предметов, делая их участниками действа, оживляя их, как в мультипликации. Она настолько была сама собой, что мужчины в ее присутствии робели.
– Замуж собралась, – вдруг выпалил дядя Андрей. Было видно, что он раздражен. Я знал об этом по секрету, поэтому должен был изобразить удивление.
– Вот оно как! – воскликнул я. – За Антона? – задал я риторический вопрос.
Надя молча кивнула, бросив мне незаметный искристый взгляд.
– Это здорово! – продолжал я изображать удивление. – Когда свадьба?
– Это неизвестно еще, – пробурчал Капитан, словно сказал: «Свадьбы не будет».
– Дело в том, что мой папа очень невзлюбил будущего зятя, – ехидно сказала Надя.
– Не выдумывай, – парировал я.
– Точно тебе говорю. Наверное, отцовская ревность.
– Это