– Стыдно, Борис Николаевич, сплетни распространять, тем более такие, низкого пошиба. Сплетни и голословные обвинения. И я не буду заявление писать. И она не будет. Увольняйте, если есть за что.
– Напишет, – беспечно кивает Пастухов и стучит пальцем по картонной папочке. – И ты напишешь. А если не напишете, значит будем подключать коллектив, рассматривать персональные дела, разбираться с товарищами, исключать из комсомола. У тебя, кстати, уже два выговора имеется, так мы ещё подкинем. Будешь злостным…
– Каких это два? – перебиваю я. – Один, и тот по надуманным причинам. Так я на вас в суд подам. И выиграю, без сомнения.
– Подавай-подавай. Ты же агент, тебе и карты в руки. Агент, понимаешь ли, 007… Джеймс Бонд, выискался.
– Ладно, – киваю я после небольшой паузы, как следует наглядевшись на папку по которой похлопывает Пастухов. – Хорошо, напишу заявление по собственному. Если не передумаете.
– Ха, – усмехается он.
– Но две недели отработаю. А Новицкая останется на своём месте.
Посмотрим, что можно сделать. В конце концов, можно и к главному управлению вернуться если Пастухов жёстко закусит. Выведем структуру из его ведомства и отдадим воякам. А может, Чурбанова подключим или даже самого дорогого Леонид Ильича…
– По Новицкой ещё подумаю, – кивает он.
– До свидания, в таком случае…
Я выхожу из его кабинета и шагаю в свою сторону. Кто же, интересно, так мной недоволен, что Пастухова вздрючил? Неужели Черненко? Чем я ему так уж насолил? Не по-советски веду себя… Да, есть такое дело. Если ничего не изменится, то после смерти Брежнева он меня пережуёт… Но не торопитесь, Константин Устинович, у меня же сейчас будет бронебойное орудие. Правда, Андропян тип мутный, и что у него в голове, хрен знает… Но попробовать стоит. Вот честное благородное, стоит.
Я захожу к себе в кабинет и… Ты-дыч… у меня челюсть отвисает до пола, как во вражеских американских мультиках. За моим столом сидит…
– Чур меня! – восклицаю я и поворачиваюсь к левому плечу. – Тьфу-тьфу-тьфу! Ирина Викторовна, принесите кадило, пожалуйста.
Она тоже выглядит удивлённо. Сегодня суббота, ребят нет, и только мы как папы карлы, пришли пахать. А у нас тут сплошные испытания. То начальник с грязью смешивает, то вот призраки восстают из… грязи же, кстати.
А призрак этот сидит с весьма довольной рожей. Улыбается, скотина. И ничего-то ему не делается. Сусловский выкормыш… Ах, вот оно в чём дело…
Я присаживаюсь на край стола Толика и даже удивляться прекращаю, соображая, что к чему. Смотри-ка, даже Андропов его не смог его перемолоть. Птица Феникс, твою дивизию… Интересно, а зачем он сейчас-то Суслову нужен? А, ну, так вот для этого всего. Меня в сторону, а чемодан на место. Размечтались вы. Хер вам, а не чемодан.
– Здорово, Кухарчук, – говорю я, не глядя на него и продолжая размышлять. – С места моего уйди, кстати. Я тут ещё две недели буду работать.
– Почему