Я (убью) люблю тебя, Воскресенский!. Ольга Арунд

что не знаю, как он, а я отчётливо ощущаю свежий, с нотами сладости и чего-то восточного, аромат.

      – Допустим. Но это не значит, что…

      Затыкаюсь на вдохе. А кто бы не, если малолетка, которого только что считали хлюпиком, в два удара сердца ставит меня в ванну. И ни разу при этом не задыхается. А если взять за факт, что моя грудь весит как половина его, то выйдет, что гения я недооценила.

      Убийственнее только то, что он залезает в ванну следом за мной.

      – Обойдусь. Без. Помощи.

      Да потому что мыться с ним это как бы за гранью. Особенно в свете недавних открытий.

      – Не обойдёшься, – невозмутимо. – Хотя подожди…

      Воскресенский выпрыгивает обратно, но даже выдохнуть с облегчением не успеваю. Гений возвращается, да не один, а с мусорным пакетом в руках.

      – Это что? – поднимаю бровь.

      – Защита от воды, – словно само собой разумеющееся.

      Интересно, а от меня у него защита есть?

      – Зачем?

      Но строить из себя прежнюю няньку, стоя в одном белье на крохотном пространстве чугунной ванны – проблема.

      – Милый, – всё-таки с шипением, – а скажи-ка мне, что ты собрался делать?

      – А ты угадай, – фыркает он и одним движением стягивает с себя футболку.

      Долбаный ты… Воскресенский! Потому что после этого он невозмутимо стаскивает джинсы, оставшись в одних боксёрах. Хотя, вообще-то, мог снять и их, раз у нас такой интим.

      – Ты рехнулся, идио…

      Шорох, скотч, пакет. Вместо достойного ответа стою и хлопаю глазами, глядя, как профессионально он обматывает и заклеивает простреленную руку. А потом аккуратно приподнимает её на стену, выше моей головы.

      – Так точно не навредим, – поясняет Воскресенский.

      И пока я прикидываюсь рыбой – бессмысленно таращу глаза и открываю рот, гений прижимает меня к стене своим телом. Классным, кстати, так что всё моё в восторге и требует продолжения. Один лишь мозг – объяснений, но он в явном меньшинстве.

      – Вос-скресенский! – выдыхаю, на время забыв про руку.

      Всем телом чувствую широкую грудь, подкачанный живот, предвкушаю сильные руки, что опираются по обе стороны от моей головы. И закидываю голову, чтобы поймать взгляд этого… уже не знаю кого.

      – А теперь главное веселье, – заявляет малость поплывший гений.

      А я… я пищу и визжу от потока холодной воды, что извергается мне на голову.