– Это же Гоген, – почти прокричал Илья.
– Совершенно верно, таитянская Ева с его работы «Куда идешь?».
– Просто невероятно, – захлебываясь от удивления, сказал он. – Только живая.
– Живее всех живых, – улыбнулся Женич. – Ведь крутняк, правда?
– Еще какой! – восхищенно отозвался Илья.
Необычные краски, непривычный оттенок ее тела вызывали в нем тревожные ощущения. Крепкая жизненность наполняла ее чувственной страстью, тяжелый спелый плод был почти живым, казалось, что можно подойти и прикоснуться к нему, почуять экзотический запах.
Женич достал из сумки фотоаппарат, сделал несколько снимков и удовлетворенно сел на пол, потирая грубые ладони.
– Я собираюсь лечь спать, – по-деловому заявил Женич, любуясь своей картиной. – Ты заберешь ее или оставишь?
– Конечно, заберу, – выпалил Илья.
– Но она непригодна сейчас для ласк, – скептически произнес Женич и рассмеялся.
– Я буду на нее смотреть, мне этого достаточно.
– А меня даже никто и не спросит, что я думаю? – неожиданно включилась в разговор Катя.
– Не знаю, что и сказать, – растерялся Илья. – Пойдем домой, уже поздно.
– Не поздно, а рано, – поправил его Женич. – Половина седьмого.
– Самое время, чтобы плюхнуться в теплую постель, – Илья сменил тон и поднял с пола ее одежду.
– Я бы хотела сохранить в себе этот образ, – воодушевленно произнесла Катя.
– Думаю, это уже произошло, – многозначительно прошептал Женич и вышел из комнаты. В дверях он бросил небрежное «спокойной ночи» и пропал в одной из комнат мансарды.
III
– Я хочу, чтобы вы сделали именно так, – не унималась Маргарита.
– Не вижу в этом никакого смысла, – перебил ее Илья. – Зачем вам..?
– Мы, кажется, договорились избегать лишних вопросов, – оборвала его она.
– Хорошо, – взяв себя в руки, сказал он.
Она опоздала на полчаса, нервно поприветствовала его и прошла в мастерскую, как будто была ее хозяйкой. Все время, пока они готовились к работе, она молчала, ожидая, что Илья начнет спрашивать ее или предлагать свои идеи, но и он непринужденно молчал, доставая кисти и раскладывая краски у палитры.
Когда Маргарита разделась, он заметил, что без одежды она выглядит гораздо моложе своих лет. Подтянутая стройная фигура вполне могла принадлежать двадцатипятилетней девушке, в меру заботящейся о своем теле, знающей, что оно не должно потерять природную естественность. Она легла на раздвинутый стол и почувствовала его пристальный взгляд, похожий на взгляд