– Я не думаю, что Дарвин – дурак. Но я и не уверен, что он отрицает любовь.
– Да черт с ним, с Дарвином, не о нем речь! – вступил третий молодой человек, тоже брюнет, но с щеками румяными. – Вы скажите, неужели вы правда верите в любовь и в прочую романтическую чушь?
Райский пожал плечами. Ему было не по себе, что его считают за человека отсталых взглядов, но отступать с заявленных позиций тоже не хотелось. И он сказал:
– Верю, но с оговорками. Как я уже сказал, надо брать в расчет скоротечность любви: никакой любви до гроба не бывает. Поэтому заключать церковный брак, предполагающий именно такую любовь, по меньшей мере неблагоразумно. Свободные отношения – вот что нужно человеку и обществу.
– Ха-ха! – засмеялся вдруг тот, что был с рыжими усиками. – Занятная штука получилась. Райский – это же у Гончарова такой персонаж в «Обрыве». А те мысли, что говорите сейчас вы, тоже Райский, проповедовал у него другой персонаж – Волохов.
– Не люблю я этого Гончарова, – покачала головой девушка. – Он выставил Волохова, передового человека, таким подлецом, что прости господи!
– Верочка! – воскликнул румяный брюнет. – Что еще за господи!
– Ах, верно, Мишенька, прости, пожалуйста, я забылась.
– Это мы уговорились не произносить в обиходе слов «боже» и «господи», – пояснил Райскому румяный брюнет, звавшийся, оказывается, Мишенькой. – Мы – атеисты! А вы, кстати, атеист?
– Пожалуй, – сказал Райский.
– А вот и ваша неправда! – воскликнул рыжеусый. – Если вы действительно Ближнев…
– Да, я Ближнев! – тут же подтвердил Райский.
– …Если вы Ближнев, – продолжал рыжеусый, – то я подозреваю в вас сочувствие к религии. С каким участием вывели вы в своем «Семействе Снежиных» священника – отца Филиппа. Он у вас там даже больницу для крестьян учреждает, чем священник в действительности никогда заниматься не станет. Они только денежки с крестьян привыкли драть, куда уж им о них заботиться.
Хотя рыжеусый и напал на Райского, но ясно было, что он прочитал его роман, и Райский проникся к нему симпатией.
– Как приятно, что вы помните содержание моего произведения. Что ж, – развел он руками, как бы в бессилии перед очевидностью фактов, – и среди священников встречаются неплохие люди. А среди передовых – подлецы, – прибавил он, вспомнив о Волохове.
– Нет уж, – произнесла девушка с родинками. – В этом мы с вами никогда не придем к согласию. Передовой – всегда хороший, ретроград – всегда плохой.
– Как все просто у вас, – улыбнулся Райский.
– А жизнь вообще простая штука!
– Ну да, физиология и все прочее.
– Да, физиология и все прочее! – Девушка начинала горячиться.
Мишенька постарался ее успокоить:
– Верочка, не набрасывайся так на господина Райского. Он у нас впервые и не привык