– Вот. Можете ждать там, – она показала на зеленый диван, стоящий недалеко от сестринского поста.
– Спасибо, – прошептала Слава и побрела в сторону дивана.
«Странно – совсем не болит», – думала она, укрывая пледом заклеенные на коленях пластырями-повязками ноги.
Прошло уже больше пяти часов. Глубокая ночь. Спать Слава не могла. Просто сидела и следила, как загипнотизированная, за бегом секундной стрелки настенных часов, время от времени повторяя: «Господи, помоги ей, Господи, помоги».
Она впервые в жизни пожалела, что так и не запомнила те молитвы, что когда-то ее заставляли учить родители, таская в костел по воскресеньям.
«Боженька, спаси ее, – шептала она, сцепив побелевшие пальцы рук. – Она не может вот так…»
Медсестра изредка поглядывала в ее сторону, удостоверяясь, что она в адеквате. Один раз снова подходил и спрашивал про самочувствие дежурный врач. Несколько раз звонил Герман, порываясь приехать, но она каждый раз заново ему объясняла, что тут нельзя и что она сама первый кандидат на вылет.
Наконец, уже почти утром, в конце коридора в синем хирургическом костюме появился Рутковский. Слава, вскочив, застыла, молча наблюдая за его неспешным, но уверенным приближением. Бешено колотилось сердце. Подойдя к посту, он что-то коротко сказал медсестре и направился в сторону Славы.
– Она жива, жива?.. – заикаясь на каждом слове, повторяла Слава, не сводя глаз с Рутковского, пытаясь хоть что-то понять по его лишенному эмоций лицу.
– Все хорошо, – наконец сказал он спокойным, но очень уставшим голосом. – Состояние стабильно тяжелое. Множественные переломы конечностей, большая потеря крови, пришлось удалить селезенку и были общие непредвиденные сложности во время операции.
– Она… с ней ведь все будет в порядке?..
– Да, только нужно будет немало времени на восстановление. Чудесным образом, что почти невероятно после такого удара, целы позвоночник и голова, только сотрясение мозга и несколько осколков стекла достали.
– Спасибо, – прошептала Слава, вытирая снова полившиеся слезы.
– Скажите, у нее были в детстве проблемы с сердцем?
– Н… не… помню, – Слава задумалась. – Хотя… да. Кажется, да. Маргарита в школе и в универе никогда на физру не ходила. Была все время освобождена. Правда, она особо не объяснила почему. Что-то не так?
– Все ясно, – задумчиво произнес Рутковский. – В электронной карте нет ничего об этом…
– Что-то плохо? – встревожилась снова Слава.
– Уже все хорошо, – спохватился он.
– А можно мне к ней?
– Нет. Она сейчас в реанимации и минимум еще сутки будет там.
Он достал из кармана маленький листок бумаги и ручку.
– Напишите свой телефон. Я вам позвоню, когда ваша подруга придет в себя.
Слава быстро написала номер своего мобильного и протянула ему листок.
– Доктор,