Есть такое выражение: «Среди множества мнений обо мне самым верным является мнение того человека, который больше всех меня любит». Речь конечно же идет о чувствах родителей, в первую очередь. Ну, а если тебе в это время покажется, что этого-то любящего, понимающего и принимающего человека в твоей жизни нет и никогда не будет… То есть, больше нет тех, кто ободрит и соберет тебя тогда, когда жизнь вынесет тебя на обочину? – было, было такое в жизни, когда родители уходили в небытие. Нам – их детям было далеко не просто снова выстроить вертикаль внутри себя, найти самого себя, своего «Я». Я бы хотел, чтобы и они восприняли торжество философизма моего отца – «Верь лишь себе!».
Уже обучаясь в мединституте понял, что сильные неосуществленные желания, которые не осознавались, способны порождать именно комплексы. Причем, такой процесс может складываться даже во взрослой жизни. Помню свой трепет и страх перед отцом, перед необходимостью проявить самостоятельность, настоять на своем. Во мне закрепилось молчаливо-соглашательская линия поведения не только в семье, а и вообще. Я боялся конфликтов, мне невдомек было вставать поперек чужой воли, выдерживать чей-то взгляд, враждебный или просто неодобрительный, чей-то напор. Мне невдомек было поступать по-своему, естественно, при этом остерегаясь того, чтобы невзначай кого-то задеть, разочаровывать, обидеть. Как себя помню, мне всегда было неловко, неудобно, акцентировать внимание, возражать чему-то или кому-то, требовать что-либо, у кого-либо, терпя неудобства и лишения, только бы не противостоять. С возрастом я приспособился самым необычным образом, представ уже настоящим конформистом. Хотя, мое «в принципе я согласен» – означало, что я отнюдь не намерен этого сделать или допустить.
Вот-так складывался мой конформизм вынужденного типа. Одно меня утешало, что, если речь идет о непринципиальном, не столь значимом, я проявлял снисходительность и занимал соглашательскую позицию, однако, когда речь заходило о принципиальном, важном, причем, не только для меня лично, то я все-таки преодолевал «тормоз» внутри себя, становясь более смелым, активным, настырным, но совсем-совсем не на долго. Такую линию поведения и поступка преподал мне отец, для которого было важным в жизни быть снисходительным в малом, но сохранить во чтобы-то ни стало свою честь и достоинство в большом.
Ж.-П. Сартр (1905—1980) категоричен