Я отошла от Лана к ближайшему окну.
Чем больше народу мы пошлем на задание, тем больше шанс, что их поймают… и заставят выпить чай Рубезаля. Потому что я уверена: гигант не станет их убивать. Зачем, когда можно переманить их на свою сторону, преумножить свою армию?
Рубезаль их украдет, как вор, что забрался в сад и срывает излюбленные цветы. Как я могла это предотвратить?
Из восточного окна открывался вид на бурные волны океана. Где-то за ними лежала Аляска. Какой-то части меня хотелось сбежать с горного склона, удрать, и пусть с Рубезалем разбирается кто-нибудь другой.
Какая чудесная мысль.
– Уже приметила солдат? – наконец спросил Фаолан. – У меня есть несколько из армии Неблагих, которым я доверяю.
Я протянула руку к непроросшему растению на подоконнике и мягко потянула из него энергию. Меня окутала магия насыщенного цвета индиго – она все еще проявлялась именно так, а не белой молнией, пока я по-настоящему не подчинилась своей сути. Распустилась темно-зеленая лоза, в считаные секунды раскрылись ярко-красные лепестки. Я провела по их нежному бархату пальцем, вдохнула аромат.
Я отложила вопрос Лана на попозже, потому что главная сложность была в том… а как вообще украсть что-то у вора? И знал ли этот вор меня достаточно хорошо, чтобы предугадать такой план?
Не должна ли я поступить непредсказуемо?
– Ваше величество?
Я закрыла глаза, радуясь, что стою к Фаолану спиной.
– Пришли мне двух самых надежных Неблагих солдат. Я отправлю их с двумя Благими.
Доспех лязгнул – Фаолан вновь поклонился.
– Ваше величество, я пришлю их вам в течение часа.
Ботинки застучали по мраморному полу в сторону выхода.
– Подожди. – Я по-прежнему стояла у окна, но Лан остановился.
Мое сердце изнывало от боли, а он… Он как раз и вырезал оттуда по кусочку за раз. Почему он снова это делал? У меня тут армия у порога, гигант, которому подавай мою голову и жизни моих подданных, и мачеха-заноза в заднице. Мне нужна поддержка, а не… лишний отвлекающий фактор и душевные муки. Мы тут не в игры играем. От моей способности ясно мыслить и принимать объективные решения зависят жизни.
Когда дело касалось моего контроля над эмоциями, Лан всегда был исключением.
Нижняя губа задрожала, но слова прозвучали твердо:
– Пока все не уляжется, будет трудно встречаться каждый вечер. Давай на время прекратим.
Лан резко втянул воздух – звук эхом разнесся по залу, – но ничего не сказал.
Тишина была ужасной. Давящей. Моя решимость начала таять. Невыносимо.
Наконец Лан заговорил, хрипло, сдерживая эмоции:
– Да, ваше величество.
За ним закрылась дверь, и я чуть не сползла на пол, вцепившись в цветок и лозы с такой силой, что от боли с губ сорвался вздох.
Я разжала кулак.
В