жестокое и беспощадное пришло только на второй день по приезду. Тогда-то, Настя по-настоящему поняла смысл пророчества, тут-то ей открылось, что такое боль, страх и злые люди. Все, что говорила бабка Сайлык, вновь оказалось жестокой и неотвратимой правдой. Про зверей, слава богу, все тоже оказалось правдой. Животных Настя всегда любила и никогда не боялась, с малолетства умела за ними ухаживать. Ей это больше всего нравилось в домашней работе: корову доить, кур кормить, загон у свиней чистить, овец пасти – все одинаково радостно и умело делала Настя, а уж с конями управлялась, кажется, с младенчества. Сколько себя помнила, всегда на коне ездила. Сначала отец ее подсаживал, потом уж сама с приступочки или с забора на их спину безбоязненно взбиралась. Кони всегда ее слушались. Даже тогда, на покосе, когда родителей до смерти перепугала. Лет пять ей, наверное, было. Пока родители с работниками обедали, минутку улучила, взобралась на березу, к которой отцовский жеребец был привязан. С ветки к коню на спину перебралась, узел на поводе развязала, за гриву ухватилась, и конь пошел. Сначала шагом, потом мелкой рысью, потом быстрее… Вот уж батюшка с матушкой ужасу натерпелись, когда увидели… Жеребца этого Лютым звали за ярый, безудержный норов. Никого чужого он к себе никогда не подпускал, только отца слушался. Работники отцовы боялись даже иной раз приблизиться к нему, а Настя к нему всегда без опаски подходила и тихонько звала Лютиком. Думала по малолетству, что имя ему такое дали за красоту и нежность, как у цветка. Отец тогда даже ругаться не стал, когда Настя, увидев его гневный взгляд, заплакала и запросила:
– Только Лютика не наказывай, он хорошо себя вел… Это я сама… Лютик не виноват…
– Лютик? – отец сразу же рассмеялся. Похлопал коня по шее. – Ну что ж… Лютика не накажу, а вот тебя высеку. Лютик… Что ж… Будешь теперь Лютиком…
Настю отец, конечно, тоже не высек. Он никогда ее не обижал, только, бывало, если сильно расшалится, погрозить мог, а на деле – все больше целовал да баловал. «Ох, батюшка, батюшка, где же ты? Как не хватает мне сейчас твоей ласки, твоего смеха, руки, за которую так верно и надежно держаться… Сейчас мне только звери и остались…», – Настя потерлась носом о щеку Чалого. Вот уж от кого никто не ждал, такой спокойный, мирный да ласковый коняга, а вот поди ж то… Ведь спас ее тогда от верной смерти. Это случилось, сейчас уже кажется давно, два года назад, когда свекор, тогда еще не хозяин, просто суровый свекор Федор Иванович, впервые взял ее силой. Почти бесчувственная от зверских побоев и обессилившая от собственного яростного сопротивления, Настя тогда горела ненавистью и местью. Схватила вилы, выскочила из сарая и с отчаянным криком бросилась на обидчика. Она бы заколола его, так сильна была в ней обида и злость, но где такого заколешь… Может быть, кричать не надо было, а также как он – молча… Спокойно, без суеты… Свекор чуть обернулся на крик, ухмыльнулся, ловко в сторону отступил, вилы перехватил, стряхнул девчонку с черенка, как тряпку, так что отлетела
